Скачать книги автора «Желько Максимович»

Умирающий старец – последний хранитель знания о царе Адаси – шептал накануне своей смерти, и каждое его слово врезалось в память Нинурта-шуми острее клинописного резца. Его руки не слушались, но воля была железной. Он должен был записать эту историю.

Анна откинулась в кресле, массируя виски. Перед глазами плыли графики и диаграммы, показывающие экспоненциальный рост темпоральных искажений. Математические модели предсказывали, что через семьдесят два часа аномалия достигнет критической массы, и тогда…

Но через три дня (или это было вчера?) началось необъяснимое. Вершинин обнаружил, что его утренний кофе остывал ещё до того, как он наливал его в чашку. Записи в лабораторном журнале появлялись до того, как он успевал их сделать. А однажды он поймал себя на том, что отвечает на вопрос коллеги, который тот ещё не успел задать.

Я смотрю на свои руки – они движутся словно в замедленной съёмке, каждый жест оставляет за собой размытый след в воздухе. Реальность расслаивается на временные пласты, и я вижу, как пациент одновременно входит в кабинет и выходит из него, как он садится в кресло и встаёт с него, как его слова возвращаются обратно в горло.

Все четыре версии меня осознают друг друга. Мысли перетекают между потоками, создавая странную симфонию сознания.

В лаборатории я понимаю, что надо остановить эксперимент.

В коридоре – что уже поздно.

Дома – что это неизбежно.

В чужом городе – что это никогда не случалось.

И все эти понимания одновременно истинны.

"Знаешь, почему я люблю музыкальные загадки?" – он размешивал сахар в кофе, создавая своеобразный ритм ложечкой о чашку. Звук был чистым, мелодичным – китайский фарфор, который Тамара заказывала специально для него, любимого клиента и по совместительству того, кто постоянно ввязывал её в неприятности. «Потому что в них всегда есть ритм!»

Теперь, глядя на три имени на пожелтевшей бумаге, Алексей чувствовал, как отдельные ниточки начинают сплетаться в узор. Странный разговор с Натальей неделю назад – её нервозность, её намёки, её страх. И теперь это объявление, словно послание из прошлого:

Город Санкт-Петербург, 2037 год. Мегаполис будущего парил над водами Невы на антигравитационных платформах, но его душа оставалась прежней – призрачной, туманной, полной тайн. Голографические проекции исторических зданий накладывались на современную архитектуру, создавая эффект временного палимпсеста, где прошлое просвечивало сквозь настоящее, как акварель сквозь кальку.

Все, что я могла сказать – это фрагменты, отдельные кусочки мозаики, словно разрозненные нити в большом полотне моей жизни. В каждой из них я бы рассказывала о том, как трудно было заметить свет в самых темных временах, как сложно было хранить веру, когда все казалось бесперспективным. Я бы описала ночи, когда звезды на небе казались такими далекими, и мечты, которые начинали казаться призраками, тающими на рассвете.

Они хотят опубликовать мой научно-фантастический роман «Северное сияние»! Я был на седьмом небе от счастья ровно семь минут – пока не дочитал письмо до конца. Забавно, как точно можно измерить продолжительность счастья. Семь минут. Четыреста двадцать секунд абсолютной эйфории.

А потом я дошёл до параграфа, набранного мелким шрифтом.