Скачать книги автора «Владимир Герун»

Я много лет ходил в родную шахту, Как будто бы её я сам родил, Стоял на ней я трудовые вахты, И уголёк я ГЖО рубил… Стоял на ней я трудовые вахты, И уголёк я ГЖО рубил…

Уголь мы давали и проходку, Гнали рамы, метры, – шёл забой, Обретали новую походку И валили всей гурьбой домой. Молодость в нас билась и звенела, И не спать хотелось до утра. Каждым летом тундра хорошела, Песни петь хотелось у костра.

Воркута, ты Севера Пальмира, Ты в душе и сердце навсегда, Хоть объездил я почти полмира, Ты – моя Полярная звезда, Хоть объездил я почти полмира, Ты – моя Полярная звезда…

Угольные дали, горизонты – Мы вскрывали шахтные поля. Помню я и климат тот шахтёрский – Потом пахла Родина моя… Угольная пыль везде забилась, В голове, в ушах и в волосах, В выходные шахта ночью снилась, Пыль скрипела молча на зубах…

Ельцина горячие призывы Принимали мы лишь на «ура!». Мы тогда не очень сытно жили, Но терпели, надо – все друзья… Николай Рыжков здесь заблудился, Здесь – в бескрайней тундре, в серебре, Долго ему край полярный снился, И пурга, поющая во мгле…

За святую российскую землю Вы стояли у стен – у Москвы, Эту вашу отвагу приемлю И горжусь я Россией, сыны! Не прошёл враг проклятый в столицу, Хоть топтал он и много земель, Долго будем ещё с ним мы биться, Выбивая из сёл, деревень…

Я вернулся сюда, Моя Родина-мать, Как хотелось тогда Здесь под солнцем летать… Пели птицы вдали, Зеленела листва, Шли Окой корабли, Шелестела трава…

На Пискарёвском поле – тишина, Здесь вечным сном спят павшие герои, Они лежат по двое и по трое, На ленинградцев смерть была одна… На Пискарёвском поле – тишина, Здесь шла война – священная война, Смерть окружила город здесь тогда, Кольцо фашистов сжалось навсегда…

За святую российскую землю Вы стояли у стен – у Москвы, Эту вашу отвагу приемлю И горжусь я Россией, сыны! Не прошёл враг проклятый в столицу, Хоть топтал он и много земель, Долго будем ещё с ним мы биться, Выбивая из сёл, деревень…

Был сорок первый – началась война, Жизнь расколола всё наполовину, Война была народам не нужна. Мы поднялись, и били мы вражину… А на полях пшеница созревала, Синело небо, ветерок гулял, Враг не дремал, война кругом стреляла, И вермахт всех бомбил и убивал…

Прошёл отец войну мой в два приёма – На финской и отечественной был, Всю молодость не видел стен и дома, Он Родине, России он служил… Он жил тогда в окопах и землянках, Он вяз в болотах и тонул в воде, Он воевал, сражался против танков, Он не хотел, чтоб жили мы в беде…

Прошёл отец войну мой в два приёма – На финской и отечественной был, Всю молодость не видел стен и дома, Он Родине, России он служил… Он жил тогда в окопах и землянках, Он вяз в болотах и тонул в воде, Он воевал, сражался против танков, Он не хотел, что б жили мы в беде…

День 22-го не канул навсегда – Он самый длинный день в году, в июне, Всё так же шли трамваи, поезда, Но этот день, как чёрная беда, Он помнится – как нас всех обманули… Внезапно разорвалась тишина В разгаре лета, ночью, на рассвете, И крик детей, вой бомб и седина, Враги, фашисты, в чём повинны дети?

На Пискарёвском поле – тишина, Здесь вечным сном спят павшие герои, Они лежат по двое и по трое, На ленинградцев смерть была одна… На Пискарёвском поле – тишина, Здесь шла война – священная война, Смерть окружила город здесь тогда, Кольцо фашистов сжалось навсегда…

Любил тебя я радостно и нежно, А ты другую страсть мне предпочла, Любовь моя – как океан безбрежный, Ты встала, улетела в два крыла… Наверно, ты политика любила, А к олигарху жить, зачем пошла? Ведь если не любила – то, что было? На древнюю профессию взошла?

Мерзлота, мерзлота, мерзлота – Твой покой называется вечным, Мерзлота уже стала не та, Твой покой не уйдёт в бесконечность… Хальмер-Ю, Хальмер-Ю, Хальмер-Ю, Здесь долина ужасная смерти, Про долину я песню спою, Это правда, и вы мне поверьте…

Я помню Ленинградскую блокаду По фильмам да и только по кино, На площади стоял на эстакаде, Где было то разорвано кольцо… Поток машин гудел неумолимо, Смотрели вверх сомкнутые штыки, Машины всё неслись, куда-то мимо, Как Ладогой, что те везли мешки…

Воркута, Воркута ты моя, Моя первая в жизни дорога, Я люблю этой тундры края, Золотая моя недотрога, Я люблю этой тундры края, Золотая моя недотрога…

Белая пороша снегом замела, Вновь укрыли землю белые снега. Сыплет сверху белым, белым серебром, Стало всё чудесным за моим окном. И на речке тихо полотно лежит, Светлой, белой лентой серебро скользит. Берега объяты белым молоком, Обжигает душу свежим ветерком.

Душа твоя была – вместилище вселенной, И мы с тобой пошли дорогами земли, Любовь во все века всегда была нетленной, И мы с тобой судьбой чуть рядышком прошли… Я бычил в шахте там – пониже километра, На сцене ты горел, и нервы свои рвал, Ты падал и вставал и не упал от ветра, Я падал и вставал и в шахте жилы рвал…

Сто двадцать грамм на сутки хлеба, И как мы выживем зимой? И кипяток пустой в обеды И на Неву всё за водой… И сотни тысяч не дожили, Они погибли той зимой, Здесь семьи, дети в счастье жили, Фашист, что сделал ты с страной?

Я слышу голос тот издалека, Что с хрипотцой терзает микрофоны, Одна к одной – ложится так строка, И мысли мои были удивлённы, Одна к одной – ложится так строка, И мысли мои были удивлённы…

Некуда нам отступать, за нами Москва! Стояли здесь полки – сибиряки, Враг остановлен под Волоколамском, Мы ночью брали немцев на штыки, С гранатами ходили против танков… Сибиряки теряли вновь сынов, Сибиряки шли в наступление строем, Мы земли отбивали у врагов, Наш командир Белобородов был героем!

«Ночная тьма вела нас в города, Они светились весело и ярко, Мы хищники, захватчики всегда И от рабов мы ждали лишь подарков»… Так говорил когда-то Чингисхан, А хан Батый ему во след лишь вторил, И обнимали наших женщин стан Монгольские те древние ковбои…