Скачать книги серии «В кривом зеркале»

Публикации фельетона предшествовали газетные сообщения об арестах высокопоставленных лиц из окружения султана Абдул-Гамида.

Злополучные экспроприаторы.

«Прочтя вчера новые утешительные известия из Константинополя, я поспешил к Фанкони.

У меня была тайная мысль порадовать моего приятеля Павла Крокодилуса, убежденного младотурка, который обыкновенно выпивал в это время свою чашку кофе.

Но каково было мое удивление, когда я увидел его на обычном месте бледным, осунувшимся, со следами слез на лице. Сигара его потухла. Даже бородка куда-то исчезла…»

«В июльской книжке „Образования“ помещены очерки г. Бернштама „В огне защиты“.

Между прочим, приводит он рассказ, как носовой платок спас жизнь четырех обвиняемых, представших перед судом…»

«В Елисаветграде курс держится твердо.

Это доказало очередное уездное земское собрание.

Правда, заседания были до того скучны, что все мухи передохли, но что же вы хотите…»

«Есть детская игрушка, именуемая „неумирающей тещей“.

Такой же „неумирающей тещей“ является вечный оптимист проф. П. Милюков.

Как бы скверно ни жилось, „неумирающая теща“ не унывает, всегда бодра, всегда смотрит сквозь розовые очки, всегда уверена, что ее планы уже осуществляются…»

Поводом для его написания явились прения в Государственной думе.

Во время декабрьских боев в Москве на Красной Пресне в 1905 г. царская артиллерия повредила здания кафешантана и оперетки, расположенных на территории зоологического сада. 20 октября 1908 г. видный деятель кадетской партии и крупнейший землевладелец князь С. Д. Урусов выступил в Государственной думе с законопроектом об отпуске «Императорскому обществу акклиматизации животных и растений» необходимого пособия для приведения в порядок Московского зоологического сада. Против этого законопроекта решительно возразила думская социал-демократическая фракция, что имело принципиальное значение накануне обсуждения в думе крестьянского вопроса. Социал-демократы говорили, что урусовский законопроект – насмешка над народом: тысячи людей пострадали в дни декабрьского восстания от карателей генерала Дубасова, но убытки возмещаются не им, а носорогам и верблюдам. Они указывали, что дума заботится не о народе, а о кафешантане.

«Нашему уважаемому „коллеге“ Меньшикову не везет в последнее время.

Только что „братушка“ Табурно чуть не пропорол ему брюхо ятаганом за то, что он разрешил боснийский вопрос с точки зрения австрийского посольства, – а тут вдруг извольте радоваться.

Новое разоблачение…»

Жена председателя Одесской земской управы П. Аркудинского держала в своем доме по Малой Арнаутской улице в Одессе 90 собак. В ответ на жалобу жильцов об антисанитарном состоянии дома городская управа и полиция распорядились изловить собак и отправить их на живодерню. Воровский пользуется этим случаем как поводом для осмеяния либералов.

«На днях прочел я в „Слове“ такую весть:

„Октябристы и правые поднесли громадные букеты роз супругам – председателя Государственной думы Хомякова, его товарища, барона Мейендорфа, и другого товарища – князя Волконского. Г-жа Хомякова и бар. Мейендорф получили „красные“, а кн. Волконская – ‘белые розы’“.

И сразу передо мною встала наяву добрая, старая картина войны Белой и Алой роз в доброе, старое время…»

«Когда мы прочли в редакции о киевском театральном инциденте, у нас от страха опустились руки и волосы стали дыбом.

– Вот так история! Как же теперь быть? Что теперь нам делать?

– Надо поддержать товарищей! – пылко восклицает один юноша.

– Накось, поддержи, – возразил ему весьма опытный мужчина и показал трифолиум, – тебя так поддержат, что и мимо театра ходить перестанешь…»

«Злополучная судьба преследует журнал „Образование“ с тех пор, как он перешел в руки „понедельничных“ людей.

Сначала из этого журнала ушли все марксисты – почти все, осталось человека два-три полумарксиста, переданных, по-видимому, старой редакцией новой вместе со столами, стульями, чернильницами и прочим инвентарем…»

«Говоря по совести, Одесса никогда не имела репутации интеллигентного города. Торговые интересы здесь всегда подавляли интересы умственные и эстетические.

Интеллигентом в Одессе является всякий, кто носит котелок вместо картуза, поэтому интеллигентов у нас слишком много, поэтому Одесса не интеллигентный город.

Эстетика у нас понимается исключительно в смысле перенимания вычурностей заграничной моды и притом перенимания у мало развитых эстетически берлинцев. Дальше этого одесские вкусы не идут…»

«„Голос Правды“ дает свое объяснение попытке известного миллионера Рябушинского покончить с собой.

По мнению этой газеты, Рябушинский сделался жертвой декадентской богемы, которая присосалась к его миллионам и, ради лучшего эксплуатирования богача, уверила его, что он сам „талант“.

И Рябушинский якобы поддался этому внушению, учился рисовать, проделывал все, что ему советовали эти господа, пока, наконец, в момент просветления, не пустил себе пулю в лоб…»

«Я на „Гетере Лаисе“…

Поднимается занавес. По сцене бродят сологубовские тихие бледные мальчики.

Какие-то женщины… тощие в одних калошах. Лаиса – Инсарова, с ней турецкий посланник (единственный мужчина в штанах)…»

Поводом для фельетона явилось письмо Иванчиной-Писаревой, напечатанное 25 ноября 1908 г. в «Одесском обозрении», в котором актриса выражала возмущение тем, что антрепренер М. Багров дважды оштрафовал ее в размере месячного оклада – первый раз за то, что она в течение 12 дней отсутствовала из-за смерти близкого ей человека, второй раз – по болезни.

«Воодушевленный редким успехом, который выпал в пятницу на долю „Хохота“, я поспешил интервьюировать автора этого действа.

– Как пришли вы к этой глубокой, единственной в мире философии хохота? – спросил я, преисполненный восторга.

– О, это целая история, – начал автор и рассказал мне следующее…»

«Просматривая вчера петербургские газеты, я наткнулся на маленькую „художественную заметку“.

В этой заметке описывалось впечатление от „борьбы“ нового со старым в искусстве в г. Киеве…»

«Известие, что вождь октябристов Гучков поехал в Константинополь, чтобы участвовать в заседаниях турецкого парламента, произвело впечатление взорванной бомбы во всей Европе.

Министр и прочие вершители судеб ахнули.

Главное, никто не мог точно сказать, что сей шаг обозначает…»

«На днях приводился в газетах следующий скверный анекдот. Некий, педагог – человек благонадежный и обладатель диплома, дающего право на „обучение“, – задает задачу…»

«Хороший пример заразителен, на этом основана, в конце концов, вся практическая педагогия.

Только педагоги называют это „законами подражания“, а простые смертные – обезьянничаньем…»

В основу положены достоверные факты. Циркуляры о «почтово-телеграфных браках» действительно существовали в ведомствах связи царской России. 26 февраля 1909 г. при обсуждении сметы Министерства внутренних дел выступил начальник главного управления почт и телеграфов, речь которого цитирует или пересказывает своими словами автор фельетона.

«Говорят: „ласковое теля две матки сосет“.

Почему-то это выгодное положение ласковых телят особенно успешно использовано нашими херсонскими, в частности одесскими, деятелями…»

«Если когда-либо гг. интендантам случалось смеяться так, чтобы животики подводило, так это при чтении отчета о заседании думы 13 апреля.

Интендантское ведомство предстало в этот день на суд думы, а настроение этого суда было таково, словно на здании Таврического дворца написано не „Государственная дума“, а „Вода и восточные сладости“…»