Скачать книги категории «Публицистика»

Тоталитарные режимы напоминают анекдот про математика, построившего самый большой загон в мире: окружив себя забором, он утверждал, что весь остальной мир – это загон. Тоталитаризм провозглашает себя свободой. Такой свободой, что за ее пределы, во весь остальной мир, выходить нельзя – там ведь несвобода. Эта книга о путях освобождения тех миллионов людей, которые оказались отгороженными от свободного мира.

Статьи сборника охватывает два месяца бурного переходного периода 2015 года. В них события, происходившие в июле, августе в политике, в социуме и связь их с Природой, что выражается в погодных аномалиях. События, происходящие в период 2011 -2017 можно назвать второй, после 1991 -1999 годов, волной мировой Перестройки. результаты первой волны Перестройки ещё не осмыслены до конца, а уже идёт второй вал. Здоровья и веры всем читателям.

Сборник статей охватывает два периода, два кризиса. Период 2007—2008 годов и 2015 года. Кризис 2007—2008 года длился около 8 месяцев и закончился договоренностью РФ с ЕС, при консультациях с США. Кризис 2014—2016 продолжается… Он переходит, кроме экономической фазы, ещё в военную и социально-психологические фазы. Тревожит реакция Природы на кризисы человечества. Аномалии погоды, начиная с засухи в России 2010 года, всё сильнее проявляются в разрушающем воздействии наводнений и т. п.

Справедливость – это не то, что придумал Путин или Страсбургский суд. Справедливость – это категория, не подвластная временно великим кесарям и преториям. Справедливость, попранная в отношении А. Кушаева, – всегда будет попранной справедливостью.(Рашид Кушаев для «Новой газеты»)

Первое издание книги Марка Агатова «Крымская весна» уже стало музейным экспонатом. Она хранится в Евпаторийском краеведческом музее, а прочитать книгу можно только в библиотеках Крыма. Учитывая повышенный интерес к событиям 2014 года, автор решил выпустить электронную версию книги, добавив фотоальбом из 30-ти фотографий.

Эта книга о том, как мы хотели построить демократическое государство. Книга о надеждах и чаяниях прогрессивных представителей российской интеллигенции, выживавшей в тоталитарной системе Советского периода, о разочарованиях и надеждах. Мой дневник – это размышления, построенные на фактическом материале, который предлагает разные точки зрения. Хотя автору трудно оставаться беспристрастным, и его симпатии могут проявляться помимо его воли. Книга содержит нецензурную брань.

Автор посчитал своим долгом внести свой вклад, свое видение в формирование общественного мнения по выбору дальнейшего пути развития России и ее народа в надежде, что он в какой-то мере поможет людям аналитически взглянуть на свои взгляды, на размышления автора с расчетом выработать свое устоявшееся мнение и конкретные свои шаги по дальнейшему социальному развитию России.

На самые неожиданные вопросы о прошлом, настоящем и будущем информационных технологий, а также их роли в жизни современного общества читатель получит очень короткие, но весьма оригинальные ответы. Как компьютеры влияют на стиль мышления человека? Можно ли предсказывать будущее? Что такое виртуальная реальность? Когда кинематограф полностью станет цифровым? Что такое спутники-шпионы? Всё это и многое другое в книге Родиона Кудрина «О компьютерах и не только».

«Иван Карамазов, сидя в скверном трактире, говорит своему брату Алеше: «…русские мальчики как до сих пор орудуют? Иные то есть? Вот, например, здешний вонючий трактир, вот они и сходятся, засели в угол. Всю жизнь прежде не знали друг друга, а выйдут из трактира, сорок лет опять не будут знать друг друга, ну и что же, о чем они будут рассуждать, пока поймали минутку в трактире-то? О мировых вопросах, не иначе: есть ли Бог, есть ли бессмертие? А которые в Бога не веруют, ну, те о социализме и об анархизме заговорят, о переделке всего человечества по новому штату, так ведь это один же черт выйдет, все те же вопросы, только с другого конца. И множество, множество самых оригинальных русских мальчиков только и делают, что о вековечных вопросах говорят у нас в наше время. Разве не так?» – «Да, – настоящим русским вопросы о том: есть ли Бог и есть ли бессмертие, или, как вот ты говоришь, вопросы с другого конца, конечно, первые вопросы и прежде всего, да так и надо», – ответил ему на это Алеша…»

В этой книге известный политик обобщает свой 20-летний политический опыт. Баков описывает постсоветский социум, отличающийся от классического сословного общества и затрудняющий развитие демократии в России. В первой части книги автор заочно полемизирует с автором классического труда «Демократия в Америке» Алексисом де Токвилем. Во второй рассказывает историю демократизации России, рисуя портреты участников этого процесса, со многими из которых – от Горбачева до Немцова – Баков был знаком лично.

Личность и творчество Константина Леонтьева в оценке русских мыслителей и исследователей. 1891–1917 гг.

Личность и творчество Владимира Соловьева в оценке русских мыслителей и исследователей.

Читайте никшерки, принимайте меня таким, какой есть. Я русский человек, не марсианин. Не боюсь кого-нибудь обидетьи врагов ещё себе нажить:для того, чтоб сильно ненавидеть, надо было сильно полюбить.

Ключевым словом книги будет «новый (ое)». Новый метод анализа литературных произведений. Новый взгляд на топос бессознательного. Новое доказательство существования родовой памяти. Затекст литературного произведения (расшифрованная фонограмма) оказывается ключом к внутреннему миру автора: истинным ценностям, чувствам, мечтам и опасениям – нередко не осознаваемым им самим. 500 произведений разных жанров, биография и творчество В. В. Набокова послужили материалом для неожиданных выводов.

«Литература о Наполеоне и Наполеонидах так обширна, что ею можно наполнить целые библиотеки, и странное дело – ни одной книги не посвящалось до сих пор madame Леиции, т. е. матери Наполеона I. бесчисленные биографы её великого сына занимаются и ею, но это делается только мимоходом. Итальянский поэт Кардуччи сравнивал ее с Ниобеей, французский писатель Стендаль (Бейль) – с Корнелией, Порцией и гордыми патрицианками…»

«Вельшингер, достойный представитель новейшей исторической школы во Франции, под заглавием „Le Maréchal Ney“, напечатал документальную историю крупного политического процесса, который был затеян правительством Людовика XVIII против маршала неё, герцога Московского, и в 1815 году окончился, как не безызвестно, присуждением маршала к расстрелянию. История эта в изложении Вельшингера основана на протоколах военного совета и французской палаты пэров, на письмах осужденного и его жены…»

В книге рассматриваются вопросы эволюции личности и цивилизации. Анализируются линия судьбы Владимира Путина, факторы, благодаря которым он быстро из «черного полковника КГБ» превратился в народного лидера.

Книга о современных старцах святой горы Афон. Она рассказывает о том, что святость существует и в наши дни. Это так, хотя на Афоне и принято скрывать свои духовные подвиги.

События на Украине, попытка США создать в Крыму свою военно-морскую базу, проведение НАТО совместно с Республиками Прибалтики военных учений, размещение средств ПРО возле российских границ… В этой книге проводится глубокий анализ Первой и Второй мировых войн и на основе этих данных приводится вывод о возможности Третьей, или Последней войны.

«Интернациональное общество рабочих, едва зародившееся тому назад девять лет, уже успело достигнуть такого влияния на практическое развитие вопросов экономических, социальных и политических в целой Европе, что ни один публицист и ни один государственный человек не могут отныне отказать ему в самом серьезном и нередко тревожном внимании. Официальный, официозный и вообще буржуазный мир, мир счастливых эксплуататоров чернорабочего труда смотрит на него с тем внутренним трепетом, который ощущается при приближении еще неведомой и мало определенной, но уже сильно грозящей опасности, как на чудовище, которое непременно поглотит весь общественный, государственно-экономический строй, если только рядом энергических мер, приведенных в исполнение одновременно во всех странах Европы, не будет положен конец его быстрым успехам…»

«Любезный Мишенька! Письмо твое от 8-го Февраля принесло мне большое удовольствие. В нем так подробно и мило описано твое времяпрепровождение, что я премного тебя, мой друг, благодарю. Желала бы чаще и чаще получать о вас известия, самые свежие и подробные; но что с вами делать? Как вас и чем, молодых людей, принудить к тетушкам писать? Это свыше меня, свыше вас и свыше возможности! Не ты, мой друг, первый, не ты последний; не тобой началось, не тобой и кончится. Я не только не требую от молодого человека всегдашней точности и непоколебимой степенности, но даже их боюсь…»

«Первый столетний юбилей нашего великого прозаика имеет свое особенное значение. Торжество это не может быть только воспоминанием о важном литературном деле, положенном в основу русской народности; потому что дело это – не отошедшая старина, вообще дорогая для национального чувства, но один из насущных элементов современного русского просвещения, который не перестал еще оказывать свою живительную силу в каждом из нас, здесь собравшихся. Поколения старшие еще чувствуют на себе всю обаятельную свежесть непосредственного действия этой гармонии мыслей и звуков, которою Карамзин на их памяти пленял своих соотечественников; поколения младшие учились и теперь еще учатся мыслить и выражать свои мысли по его сочинениям, на которых и доселе основываются и русский синтаксис, и русская стилистика: так что если бы я думал изложить перед вами заслуги Карамзина в этом отношении, то мне пришлось бы сделать перечень параграфов учебника, с указанием, насколько каждый из них подчинен влиянию Карамзина…»

«Грустно! Я болен Севастополем! Лихорадочно думаю с вечера о предстоящем на следующее утро приходе почты. Лихорадочно ожидаю утром принесения газеты. Иду навстречу тому, кто их несет в мой кабинет; стараюсь получить их без свидетелей: досадно, если кто-нибудь помешает мне встретиться наедине с вестью из края, куда переносится, где наполовину живет моя мысль. Развертываю „Neue Preussische Zeitung“, где могу найти новейшие телеграфические известия. Торопливо пробегаю роковую страницу. Ничего! Если же есть что-нибудь, то не на радость. Так проходят дни за днями! Истинной жизни полминуты в день, остальное время я жду этой полминуты или об ней думаю. Ко всему другому, кроме молитвы, сердце черствеет. Всему другому хочется сказать: теперь не время!..»

«Два разных потока приобретают в наше время возрастающее влияние в сфере мысли и жизни: научный, вступивший в борьбу с догматическими верованиями, и религиозный, направленный к их защите и к возбуждению интенсивности церковной жизни. С одной стороны, успехи опытных наук, разъяснив многое, что прежде казалось непостижимым, наводят на мысль, что самое понятие о непостижимом преимущественно опиралось на одно наше неведение и что нельзя более верить тому, чему мы до сих пор верили. С другой стороны, практика жизни и всюду всколыхавшаяся под нами гражданская почва возвращают во многих мысль к убеждению, что есть нечто, нам недоступное на земле, нечто высшее, нечто более нас охраняющее и обеспечивающее, чем все кодексы и все изобретения, нечто исключительно уясняющее тайну нашего бытия – и что это нечто именно заключается в области наших преемственных верований. Движение двух потоков не одинаково. Первый течет ровно, спокойно, самоуверенно, отражая в своих водах обрывы подмываемых им берегов догматики. Второй встречает препятствия на своем пути, задерживается, разветвляется, потом озаряется внезапным светом, вновь соединяет свои струи и оставляет за собою, в обновленном виде, берега, подмытые другим потоком…»