Скачать книги автора «Николай Васильевич Успенский»

«Власть земли» (1882) – цикл очерков Г.И. Успенского. «Власть тьмы» (1886) – пьеса Л.Н. Толстого.

«Дородная, широкоплечая фигура молодого человека лет тридцати с серыми, несколько воспаленными глазами, густыми волосами, зачесанными вверх, и с характеристичным шрамом на щеке вследствие золотухи даст читателю приблизительное понятие о внешнем виде нашего даровитого и преждевременно угасшего автора „Мещанского счастья“, „Молотова“, „Бурсы“, „Брата и сестры“ и проч…»

«Кабинет графа представлял собой уютное и до некоторой степени поэтическое гнездышко, всецело располагавшее к творческой деятельности. Два больших окна проливали обильный свет на письменный стол, обрамленный красивой деревянной решеткой…»

«В первый раз я увидал нашего гениального беллетриста в Москве, где получил от него самое радушное приглашение посетить пресловутую Ясную Поляну – этот рассадник не менее пресловутых „народных школ“…»

«Мое знакомство с Дмитрием Васильевичем началось самым оригинальным образом благодаря обязательной рекомендации А.В. Старчевского – издателя газеты „Сын Отечества“, в которой напечатан был один из моих рассказов…»

«Было бы крайней несправедливостью, сообщая хотя бы и летучие сведения о русских писателях, не упомянуть о таком крупном и выдающемся литературном деятеле, как Глеб Иванович Успенский, тем более что за отсутствием разного рода корифеев он и гр. Толстой украшают своими сильными фигурами опустевший Парнас, к вершине которого, как известно, ведет „дорога негладкая“…»

«Однажды Некрасов, весь обложенный журналами и газетами, лежал в цветном халате и туфлях на низеньком широком диване и просматривал какие-то корректурные листы, а я сидел за круглым столиком и читал помещенное в „Свистке“ стихотворение Добролюбова…»

«Смерть каждого крупного общественного деятеля на том или другом поприще вызывает в обществе интерес не только узнать биографию покойного, прочесть, так сказать, его формуляр, а ознакомиться со всеми мельчайшими деталями его жизни. Это подтверждается тем, что всегда по смерти такого лица в обществе начинают циркулировать всевозможные анекдоты из его жизни, припоминаются его слова, поступки, мелкие эпизоды из его домашнего быта…»

«Однажды летом Глеб Иванович посетил мою деревенскую квартиру близ города Черни Тульской губернии. Переступив порог, он с неподдельным восторгом воскликнул:

– Боже мой, как у тебя хорошо!.. Экая прелесть!.. Ну, брат, ты поистине можешь назваться счастливейшим из смертных…»

«Действительно, не прошло пяти-шести лет, как Некрасов сделался полным и своевластным хозяином „Современника“, у которого было около восемнадцати тысяч подписчиков. Как это случилось, я не берусь решить, хотя и слышал многое множество вариантов на эту в высшей степени назидательную тему…»

«Действительно, скука одолела меня. Купив землю, я выстроил себе среди поля избенку и нанял караульного, который ходил ко мне ночевать… А была осень… Вокруг моей хижины бушевал порывистый ветер и завывали волки…»

«Лишь только графская повозка очутилась на дворе, ее моментально окружила толпа народа, во главе которой находились все мои родственники и в полном составе сельский причт с включением церковного сторожа и хромой просвирни. Всех изумило не столько мое прибытие во время весенней распутицы, сколько телега, запряженная красивыми графскими лошадьми…»

«…Был сентябрь в исходе; вечерело; шел дождик. В средине села Горемыкина, перед грязным мостиком с изломанными перилами, по ступицу в грязи стоял длинный обоз с рогожами. От усталых лошадей валил пар, некоторые из них встряхивались, громыхая уздами и бляхами на шлеях; иные вытягивались, перекашивали свои челюсти и заносили морду вверх, чтобы вытянуть из переднего воза торчавший клок сена…»

«…Был сентябрь в исходе; вечерело; шел дождик. В средине села Горемыкина, перед грязным мостиком с изломанными перилами, по ступицу в грязи стоял длинный обоз с рогожами. От усталых лошадей валил пар, некоторые из них встряхивались, громыхая уздами и бляхами на шлеях; иные вытягивались, перекашивали свои челюсти и заносили морду вверх, чтобы вытянуть из переднего воза торчавший клок сена…»

«…По большой дороге ехал обоз; темнело; до деревни оставалось не более двух верст. В поле крутилась сильная метель; ветер рвал с возов рогожи и веретья; лошади ныряли в ухабах, под полозьями сердито ревел снег. На переднем возу закутанный лакей, чтобы согреться, пел песни, то и дело переменяя их. Отставший от обоза мужик с занесенным лицом отпрягал лошадь, а в стороне от него другая лошадь сидела в сугробе, не зная, что с собою делать; между тем возки перегоняли обоз, ямщики покрикивали; вьюга как будто все усиливалась. Обоз иногда останавливался и опять трогался; вдали раздавались понуканья или тянулась с переливами песня, относимая ветром, звенел колокольчик и уходил вместе с мчавшейся тройкой; раздавались крики: «Далеко до деревни?» Ветер по-прежнему выл, и метель заносила дорогу. Много было в эту погоду порвано заверток, побито лошадей и пролито слез…»