Скачать книги автора «Николай Бизин»

«Роман – именно что с судьбой моей Родины»: в нём «нет ни эллина, ни иудея» (что ассоциируется с такой общностью, как советский народ), зато -ь присутствует Среда Воскресения. Роман – с судьбой, на основе некоторой мемуаристики: как невидимо прорастают сквозь наши тела и души последствия решений, принимаемых Верховными Главнокомандующими – для-ради выживания этноса (и личности) и соборного сбережения Веры. События показаны с двух сторон: это и наши (автора и его малой Церкви друзей) прижизненные мытарства в Москве девяностых, и посмертные мытарства Иосифа Виссарионовича Сталина – всё ведёт к простой мысли:У каждого из нас есть не только своя аллея Ангелов, но и каждый являетсяеё ангелом-хранителем. И о тяжести принятия решений пойдёт речь: каждому дан Крест по силам. В повествовании нет ни обвинений или оправданий (само-обвинений и само-оправданий), есть вера в то, что мы уже победили непобедимое зло.

Впрочем, о чём это я? Разумеется разумом, что о любви! Как не единожды говаривал мне за доброй порцией не менее доброго спирта самолично Емпитафий Крякишев, лишь о двух вещах (ибо – всё в мире вещь) не следует празднословить (ибо – об остальном все слова праздность): о Боге и об искусстве! Бога следует постигать и следовать за ним; разве что – постоянно от постигнутого отказываясь: ибо постижимое не есть Бог. Искусство же – следует просто делать; чем и из чего, спросите? А из себя самого – самим собой: самому становиться воплощённым искусством – не правда ли, очень сродни помянутому мной мироформированию? И ни в коем случае нельза на мироформировании паразитировать, то есть становиться пошлым искуствоедом (людоведом); впрочем, о чем это я? Разумеется разумом, что о любви.

В человеческой душе не доведены до экзи'станса ни православие, ни иудаизм, ни язычество. Человек видит окружающий мир глазами веры и познаёт меру выбора: он может стать богом в языческом понимании, но может и погибнуть со всем миропорядком. В романе Равнобесие речь идёт о перманентной мировой катастрофе, ещё только имеющей произойти и неоднократно уже произошедшей. Остросюжетное повествование основано на писаниях времён императоров Диоклетиана и Юлиана Отступника, а так же языческих, иудейских и раннехристианских текстах.

Смысл жизни русского человека – спасение человечества русскими. Русский здесь понимается как всечеловек Ф. М. Достоевского (я русский человек грузинской национальности. Иосиф Сталин).Среда Воскресения – именно среда, где происходит воссоздание такого человека (пусть даже постсоветского – с потерянным нами Царством Божьим СССР).Метафизическое (а иногда и остросюжетное) повествование происходит на фоне ельцинского путча образца октября 1994 года, но корни имеет ещё в позднем СССР.В добрый путь, за нашими смыслами.

Мир есть речь (в начале было Слово), а версифицирование речи —почти терраформирование. Однако, в мире постмодерна реальностьи личность не важны, первостепенны приклеенные к ним ярлыки (какпример реклама: «вы этого достойны»); далее – человек становится«гомункулом субкультуры» в колбе постмодерна. Можно ли этому противопоставить Слово? В романе «Перевод времени на языки» речь идёт о самых началахбытия личности: об умении (или неумении) вдохнуть жизнь живуюв мёртвые буквицы миропорядка. Разве что, почти всё действие происходит во времена Испанского и Португальского Ренессанса, когда отповсеместной девальвации сущностей ещё не зависело само существование человечества. Отсюда термин (само)Инквизиция – почти безнадёжное противостояние превращению человечества в мир насекомых.

В романе "Вечное Возвращение" речь идёт о Сотворении Мира, о Грехопадении и не только о том, что было после него: о непрерывном самовоссоздании человека, о тщете его попыток пройти путь от Первого до Последнего, от Альфы к Омеге – так что и речи нет о неправильном Начале! Человек здесь ничего не начинал. Остросюжетное и многомерное повествование затрагивает аспект "до Грехопадения", причём развёрнутый на протяжении всей человеческой истории "после Него": взаимоотношение Адама и его Первой Жены Лилит – из ребра не сотворённой, добра и зла не ведающей."Мы дети Дня Восьмого", – Торнтон Уайлдер; мир не может быть целостен и дотворён, если не достигнута невиданная гармония человеческой любви Первомужчины и Первоженщины; а что много крови и смерти в человеческой истории (из которой нет выхода, казалось бы), – так ведь смерти нет! Есть недостижимая любовь. Кому, как не Лилит, не ведающей не только добра и зла, но и смерти, знать об этом…

Ирреально-фантастические повести – небольшое размышление о небольшом будущем: не сразу в Царство Божье, а поэтапно восходя по лестнице Иоанна Лествичника… ан нет! Скушайте яблочко, станьте как боги – и только потом (упав) начните медленно подниматься. Вся история падшего человечества об этом.

Недавний мир – закончился, и почти никто не знает, что теперь нам в нашем будущем делать…

Но у нашей России есть преимущество – мы свой Апокалипсис уже пережили и, следовательно, нас ждет только Победа.

Она (наша Победа) – прикоснётся к каждому человеку на всей земле

(и во всей Вселенной); именно поэтому новая книга автора – именно «о таком исчезающе маленьком человеке, лишь немного прикоснувшемся к веяниям не менее маленькой Вселенной; согласитесь: и я, и вся эта Вселенная

– в сравнении с самим Провидением лишь пылинки… что очевидно даже

и Вселенной (производной от слова «все-лить»)…»

Она (эта книга) о попытке осмыслить, как Невидимые Силы Бесплотные

сходятся на этой «пылинке»; необозримая задача… Тогда-то в «минуты роковые» и «невесть откуда» является Верховный Главнокомандующий, способный «все-лить в себя» наше будущее (изгнав из него нашу погибель);

такое в нашей истории происходило неоднократно.