Скачать книги автора «Михаэль Бабель»

Конституция Америки охраняла её от большевиков, но и там они дорвались до руля: президент, палата, сенат – у них. Америка Трампа оторвёт американских большевиков от руля. Эта республика полтораста лет своим примером и участием помогала миру избавиться от всякой напасти. И снова может помочь.

Эта книга вошла в первую трилогию моих книг. За несколько дней до издания трилогии в 2003 году израильский КГБ сделал покушение на меня, чтобы не было Михаэля, ни его книг. Всевышний спас. В мою жизнь вошли попытки покушения, полиция, следователи, преследования, угрозы и новые попытки покушения. Книги Михаэля довели его до жизни такой.

В 1973 году Михаэль вырвался из СССР после опасной борьбы с властями за выезд. Впереди была земля предков и в чемодане первая книга "Мой Израиль". Но новая действительность оказалась похожей на оставленную. Израиль оказался копией СССР. Покушение, полиция, следователи, преследования, избиение, суд, камера предварительного заключения, угрозы и новые попытки покушения. Книги Михаэля довели его до жизни такой. Эта книга о жизни и любви, муках и слезах и снова о жизни и любви.

В 1972 я обратился к писателям Гамзатову, Айтматову, Шагинян. Искал поддержку моей книге "Мой Израиль" и желанию переехать туда. Их имена были поддержкой, и КГБ выпустил меня в 1973 году. Но не сразу. Меня «вели» от моего дома. На Лубянке приклеились и дышали в затылок. Толпы приезжих покупателей забили тротуар. Сквозь них рванул к парадному входу сесть на землю. За спиной две пары сильных рук оторвали меня от земли и держали на весу. Чёрная машина прижалась к тротуару, открылась дверца, и я сел на единственное свободное место. Мне дали пять дней на сборы. Израиль оказался копией СССР и КГБ.

Отчаянная демонстрация пяти евреев, считая и провокатора, в Москве на площади Пушкина 3 мая 1973 года с транспарантоми за выезд в Израиль.

Первое и самое страшное покушение на меня в 2003 году в Израиле. За мои книги. За несколько дней до издания первой трилогии моих первых книг. Содержит нецензурную брань.

Покушение на меня сделали 6 июля 2003 года. Жалобу о покушении полиция не приняла. Тогда президентом был праведник, потребовал, чтобы приняли. Спросил известного адвоката, что будет от моей жалобы. Ответил, что через много лет будет ответ-пустышка. Прошло 16 лет – это много? Почти поколение. До второго покушения не терпелось, и в 2005-6 годах сделали суд надо мной по ложному обвинению. Суд оправдал меня, но государственный прокурор потребовал три года. На этом суд затих, но не закрыт. Прошло 13 лет – это много? Больше половины поколения. Содержит нецензурную брань.

Покушение, камера предварительного заключения, полиция, следователи, суд. Книги Михаэля довели его до жизни такой. Израильские издательства не желают сотрудничать с Михаэлем. Он сам издаёт свои книги по нескольку сотен экземпляров на русском и иврите. Сети книжных магазинов не принимают его книги в продажу. Об этом в предыдущих десяти книгах. Михаэль решил выйти на книжный рынок за пределами государства. И вот, что из этого получилось, – в этой одиннадцатой книге Михаэля.

Обещание:«Рекламные объявления будут показываться пользователям социальных сетей на рекламных площадках до тех пор, пока на сайт книги не перейдет количество посетителей, соответствующее заказанному пакету 1150».А было:Из статистики «Продвижение»:«Посетили сайт вашей книги – 0».«Перешли в один из электронных магазинов, кликнув на кнопку „Купить книгу“ – 0».

И я пошёл по Вселенной. Праздничная ночь! В Иерусалиме Пурим. Луна, огромная и яркая, стелет мне царскую светлую дорогу. Звёзды – искрящиеся глаза стражников – следят за шагающей частицей Вселенной, подмигивают, бодрят, охраняют. Я не из закутка в кэгэбэшне, из которого одна дорога – только на кладбище. Я из Вселенной, в которую вселён. Я во Вселенной останусь вечно. А если это только кажется? И нет Тебя. Б-же, упаси… То что я проиграл в кэгэбэшнях? А если Ты есть! Сколько выиграл во Вселенной! Книга содержит нецензурную брань.

Закутавшись в талит и наложив тфилин, стоял я между сановниками, вельможами и царями у лестницы к трону, на котором восседал еврей, у него тысяча лошадей, тысяча жён, его подданные живут в мире, и никто не посягает на них, он знает семьдесят языков, понимает голоса птиц и зверей, его мудрости нет границ. И сказал он: «Видел я все дела, что делаются под солнцем, и вот всё суета и погоня за ветром».И ещё сказал: «Нет ничего нового под солнцем».И я заплакал от этой открывшейся мне мудрости. Книга содержит нецензурную брань.

«Существует связь между организованной преступностью и ведущими государственными деятелями в Израиле», – засвидетельствовал 13.11.2007 уходящий в отставку генеральный прокурор Эран Шендар. Засвидетельствовал из любви к искусству? Но искусство требует жертв. А чекисты не любят быть жертвой. Засвидетельствовал только о преступности, но не о кэгэбэ – высшей форме преступности. И я плачу, что нет моего Израиля. Книга содержит нецензурную брань.

Последние сто лет евреи зыркали на бабу – стыдно сказать на что… Лучше не скажешь, чем на тишинских и грузинских улицах в Москве, где мелюзга, глядя на бабу сзади, подражала взрослым: «Станок хор-рош!».Это то, что случилось с евреями. Остальное – комментарии. Книга содержит нецензурную брань.

Последнее слово узника в Сионе перед казнью: «Палачи, пожалуйста, не трогайте моих детей и внуков. Палачи, будьте палачами, но не извергами». Книга содержит нецензурную брань.

Вдруг взорвался воздух от мотоцикла без глушителя. Стенки машины не спасали от грохота. Хотел посмотреть в окно, но не мог шевельнуть головой. Высшая Сила вдавливала меня в сиденье, и я съезжал между сиденьями, пока голова не опустилась ниже окна. Мотоцикл на сверхскорости резал двор из конца в конец, от дома к дому. Взрывы мотоцикла без глушителя усиливал каменный колодец. Последний взрыв перешёл в пронзительный уносившийся свист. Тяжелая и долгая минута улетела вместе с улетевшим мотоциклом. Книга содержит нецензурную брань.

Выскочил из дома по делу, опаздывал, спешил, не умылся, не причесался, досыпал на ходу, а во дворе стоят двое, лица какие-то знакомые, может, пришли предупредить, чтобы не шёл. Протянули ко мне руки, пожал их и сказал «шалом». И тут проснулся окончательно и быстро дальше. А они постояли немного в растерянности – и за мной с криком «Михал Шимонович! Михал Шимонович!» Остановился, они догнали и в два голоса: «Михал Шимонович, пройдёмте». С извинительной улыбкой и по-дружески. Книга содержит нецензурную брань.

Сидят в тёмном пустом зале, думают о своём, пока крутится фильм. Идут по улице Горького до метро «Маяковская». Медленно идут. Темнеет. Чувствуют слежку. Договариваются созвониться на один телефон и расходятся. Один из пяти едет в метро, автобусом. Идёт тёмными дворами. Входит в тёмный подъезд. Бежит по лестницам. Дверь квартиры не заперта. В тёмной квартире свет из ванной комнаты. Она стоит у раковины и через зеркало говорит: «Провела расчёской по волосам – вся раковина в волосах».

Отец. Он не может не знать, что умирает, как бы от него ни скрывали. Но первый вопрос: «Как там?» И так всю жизнь. Как можно тише. Почти неслышно. Одними глазами. И вот приближается конец. Его глаза ещё способны выражать. А в глазах… Никогда мне не выразить это другими словами: Мы вернёмся к тебе, Иерусалим! И я накрываю его Звездой Давида, чтобы мир видел, что еврей, как бы он ни жил, всегда умирает евреем. И я читаю над ним молитву, чтобы мир слышал: Мы вернёмся к тебе, Иерусалим! Книга содержит нецензурную брань.

Закон называет убитого – «убитый» и убийцу – «убийца».

И суд выясняет, убийство преднамеренное или непреднамеренное.

А «ошибочная стрельба» или «не ошибочная стрельба» – не имеет отношения к закону.

И никаких других слов, кроме «убийство», «убийца» и «убитый», не может быть до суда, во время суда и после суда. А за убившим на всю его жизнь остаётся имя «убийца», хотя и убил не преднамеренно.

Люди говорят языком политической системы, в которой живут. Если это система лжи – лгут, зная, что лгут.