Скачать книги категории «Критика»

«Обращая внимание на мое положение в обществе, вижу, что оно в некотором отношении может показаться неприязненно в виду правительства: допрашивая себя, испытывая свою совесть и свои дела, вижу, что настоящее мое положение не естественное, мало мне сродное, что оно более насильственное, что меня, так сказать, втеснили в него современные события, частные обстоятельства, посторонние лица и, наконец, само правительство, которое, приписав мне неприязненные чувства к себе, одним предположением уже облекло в сущность и дело то, что, может быть, никогда не существовало…»

«Нет счастья ни литературе нашей, ни литераторам нашим за границею. То молчат о них, как о мертвых, или, и того хуже, клеплют на них, как на мертвых. В переводах с Русского не узнаешь подлинника; в биографических и библиографических известиях о Русских перековерканы имена и содержание…»

«Недостаток полного издания сочинений писателя, каков Фон-Визин, заметен в библиотеках наших. Ныне, наследники его, удовлетворяя справедливому ожиданию публики, вверили все рукописи покойника П. П. Бекетову, коему обязаны уже мы изданием многих замечательных книг. – Собираясь печатать сии рукописи, удостаивает он меня своею доверенностью и просит, чтобы я составил жизнеописание автора, для приложения к собранию полных его трудов…»

«Соименницы героини романа сего должны радоваться появлению оного. Автор не побоялся пословицы, и с первого взгляда на книгу удостоверяешься, что пословицы, сия так называемая «мудрость народов», не всегда же безошибочны: у нас на глазах карманная Федора. Что ни говорите, а есть смелость и благородство в подобном подвиге. Часто участь и не книги зависит от поговорки, кстати или, лучше сказать, не кстати примененной. Сколько людей жертвы шуточного прозвища, данного в детстве товарищами или в обществе шалунов: подите, после говорите, что такой-то умный человек, хороший гражданин, добродетельный помещик; все это остается в стороне, а при лице его неизгладимо остается случайное эпиграмматическое прилагательное…»

«1. Российское государство, со всеми владениями, присоединенными к нему, под каким бы наименованием то ни было, разделяется сообразно с расписанием у него приложенным, на большие области, называемые Наместничествами. 2. Каждое Наместничество заключает в себе определенное число губерний, по мере народонаселения, расстояния, обширности, и смотря на нравы, обычаи и особенные или местные законы, жителей между собою сближающие…»

«Представляемая мною в 1848 г., на суд читателей, книга начата лет за двадцать пред сим и окончена в 1830 году. В 1835 году, была она процензирована и готовилась к печати, В продолжение столь долгого времени, многие из глав ее напечатаны были в разных журналах и альманахах: в «Литературной Газете» Барона Дельвига, в «Современнике», в «Утренней Заре», и в других литературных сборниках. Самая рукопись читана была многими литераторами. В разных журналах и книгах встречались о ней отзывы частию благосклонные, частию нет…»

«В Июне 1849 года, князь П. А. Вяземский, из своего подмосковного села Остафьева, предпринял путешествие на Восток. Он прожил несколько месяцев в Константинополе, посетил Малую Азию и сподобился поклониться в Иерусалиме Святому Живоносному Гробу Спасителя нашего…»

«В обозрении беллетристического отдела русской литературы за 1850 год, мы намерены коснуться и замечательнейших произведений 1849 года, о которых не было сказано в прошлогоднем нашем обозрении. Но прежде всего мы должны сделать оговорку…»

Вы держите в руках не совсем обычную книгу про духовное саморазвитие. Здесь автор не призывает к «привычному» для многих просветлению и богореализации. Вместо этого он со всей своей экспрессией анализирует и разоблачает как процессы, происходящие в современном обществе, так и намерения отдельных личностей.

«Не имея возможности, по случаю отъезда моего в Москву, заняться подробным рассмотрением драмы г. Островского «Гроза», но, вместе с тем, считая для себя особенным удовольствием исполнить поручение Академии наук, которым ей угодно было почтить меня, – я должен ограничиться кратким отзывом об упомянутой пьесе…»

«…Я желаю войти в рассмотрение вопроса, слегка затронутого Шестовым, и по возможности определить, в чем заключается направление поэзии Лермонтова, как оно выразилось, и откуда оно взялось. Поэтическая деятельность объясняется теми же самыми предметами, которые входят в сферу всякой другой деятельности, как её основные элементы. Таких элементов три. На первом плане стоит личность деятеля, со всею её обстановкой, внутреннею и внешнею, от наклонностей природы до положения в свете. Второе место занимает современное поэту состояние того общества, которого он необходимый член, от которого получает непосредственное влияние, и на которое сам более или менее действует…»

«… Припомню несколько моих свиданий с Гоголем, Первое относится к тому времени, когда вслед за «Вечерами на хуторе близ Диканьки» явились «Арабески» и «Миргород». Автор их приехал в Москву, где у него уже было немало почитателей…»

«Имя величайшего физиолога нашего времени академика Ивана Петровича Павлова широко известно. Но далеко не все имеют ясное представление о его работе, о нем самом, как о человеке и ученом…»

«Детиздат Украины выпустил вторым изданием роман В. Владко „Аргонавти всесвiту“. Этот же роман вышел на русском языке в Ростовском областном книгоиздательстве. В послесловии украинского издания сказано: „Автор использовал свое выгодное положение писателя, который писал роман о межпланетных путешествиях уже после многих предшествующих произведений. Это дало ему возможность избегнуть многих ошибок, которые допускали в своих талантливых произведениях авторы фантастических произведений о межпланетных путешествиях…“…»

«Гениальный писатель Жюль Верн, создавший новый литературный жанр – научной фантастики, – неповторимое явление в капиталистическом мире…»

«В рецензии на мой роман „Голова профессора Доуэля“ (журнал „Детская литература“ № 1, 1939 г.) тов. Рыкачев между прочим пишет, что моя критика научных ошибок в романе Гребнева „Арктания“ имеет четко выраженный самокритический характер. Должен сказать, что все мои критические высказывания имеют и самокритический характер, так как все недостатки других авторов имеются в большей или меньшей степени и у меня. И, пожалуй, единственный случай, когда критика не являлась и самокритикой, – это случай с моей критикой научной ошибки Гребнева, и вот почему…»

«„Искусство – трудно, критика – легка“ – это изречение особенно применимо к научной фантастике. Научно-фантастическое произведение должно удовлетворять всем требованиям, которые предъявляются к художественной литературе. Но сверх этого на авторе научно-фантастического произведения лежит дополнительная нагрузка: он должен овладеть научным материалом и умело подать его. Научная фантастика – труднейший жанр…»

«Прошло четыре года со дня смерти всемирно известного ученого самоучки К. Э. Циолковского, – „патриарха звездоплавания“. „Патриарх звездоплавания“ – почетное звание. Но оно имеет и свое неудобство. Когда говорят о Циолковском, то вспоминают прежде всего и больше всего о его ракетах, о полетах на Луну. Это, конечно, самое ценное и самое интересное, эффектное из его многообразного научного наследства. Но полеты на планеты еще долго будут оставаться уделом научной фантастики. Поэтому и самого Циолковского даже в наше время некоторые люди склонны считать, – пусть гениальным, пусть научным, – но фантастом, мечтателем. До революции же его иначе не называли как мечтателем, несерьезным фантазером, старавшимся убедить серьезных ученых, что люди смогут летать на аппаратах тяжелее воздуха, что аэростаты, дирижабли могут быть управляемы, что (верх фантазии!) люди смогут летать в безвоздушном мировом пространстве при помощи реактивных аппаратов-ракет…»

«В газетах как-то сообщалось, что один из иностранных товарищей, посетивший Москву, попав на одно наше деловое собрание, был поражен тем, как мы много говорили. Бели бы этот товарищ заглянул в нашу переписку, в наши деловые бумаги, он мог бы убедиться, что мы любим не только много говорить, но и много писать, писать с чувством; смаком, в самом высоком „штиле“…»

В книгу входит история вышивки портрета Пушкина с картины Тропинина. Отдельная глава посвящена полной тайн истории тропининского портрета и прижизненной изобразительной Пушкиниане. Кроме того, автор рассказывает о зимней поездке в Пушкиногорье и размышляет о творчестве национального поэта, поднимает тему кумира в его творчестве. Издание иллюстрировано фотографиями.

«Летом 1860 года остановился я у витрин какого-то книжного магазина в Берлине и, между другими книгами, увидал, как теперь помню, в зеленой обложке, сочинения Александра Дмитриевича Улыбышева о Моцарте, на Немецком языке…»

«Анне Радклиф принадлежит выдающееся место среди знаменитых романисток, и вся европейская критика с удивительным единодушием признает ее выдающееся значение в литературе. Романы ее долгое время пользовались обширной популярностью; хотя теперь она известна только по имени, но в течение семи лет она сияла яркой звездой на литературном небосклоне и затем быстро исчезла с горизонта. Однако влияние этой писательницы, пронесшейся как блестящий метеор, можно проследить не только в английской литературе, но во всей европейской почти до нынешнего времени…»

«Николай Федорович скончался… Это краткое известие, переданное по телефону из Мариинской больницы в Румянцевский Музей сегодня, в понедельник, 15 декабря, во втором часу дня, глубоко опечалило всю семью старых музейцев, драгоценным украшением которой покойный был много лет…»

Воспоминания о Н. Ф. Федорове его сослуживца по библиотеке Музеев, историка Г. П. Георгиевского.