Скачать книги автора «Клавдия Владимировна Лукашевич»

Произведения Клавдии Владимировны Лукашевич (1859–1937) пронизанные милосердием, состраданием любви к детям составляют золотой фонд русской детской литературы. Большинство произведений сборника «Честное слово» впервые публикуется после столетнего забвения замечательного автора. «Я изображала правду жизни, но брала большею частью хорошее, чистое, светлое; оно действует на юных читателей успокоительно, отрадно, примеряюще» – писала К. Лукашевич. Повести и рассказы сборника без сомнения, вызовут интерес и детей и взрослых своими интересными сюжетами, зарядом добра, оптимизма, веры. Рекомендуем для семейного чтения.

Произведения Клавдии Лукашевич, исполненные милосердия, сострадания и любви к детям, по праву входят в золотой фонд русской детской литературы. Ее рассказы и повести знают и любят уже несколько поколений читателей.

В книгу включены две повести: «Дядюшка-флейтист» и ее продолжение «Сиротская доля».

Наташа, маленькая сирота, живет в семье родственников, где всем заправляет глупая и жестокая тетка. Девочка лишена ласки и внимания, жизнь ее беспросветна. Но вот в доме на недолгое время появляется добрый, хотя и чудной дядюшка, в котором Наташа находит родственную душу…

Клавдия Владимировна Лукашевич (1859–1937) известна своими произведениями для детей, написанными в разных жанрах: повести, очерки, рассказы, воспоминания. Теплота и искренность, а также несомненное педагогическое призвание сделали ее одной из любимых писательниц не только прошлого, но и нынешнего века. Повесть «Мое милое детство» не только доставит минуты развлечения юному читателю, но и, по словам автора, «вдохнет в отзывчивую душу ребенка бодрость, желание радости жить и быть полезным другим людям».

Печатается (в сокращении и с изменениями) по книге: Клавдия Лукашевич «Мое милое детство», 1917 год. Графика Елены Лебедевой.

По благословению архиепископа Тернопольского и Кременецкого Сергия.

Клавдия Владимировна Лукашевич – одна из наиболее популярных детских писательниц. На литературное поприще вступила она в 1881 г. совсем еще юною, прямо со школьной скамьи. Первое ее произведение «Памяти царя Освободителя» было напечатано в «Детском чтении», редактором которого тогда был известный писатель, Виктор Петрович Острогорский: он ободрил молодую писательницу и был ее кретсным отцом на литературном поприще. Другой, не менее известный писталь и поэт, Алексей Николаевич Плещеев, бывший экспертом, когда Клавдия Лукашевич получила первую премию от Санкт-Петербургского Фреб. Общества за свой рассказ «Макар», тоже принял в ней участие и сказал: «Не выпускайте пера из рук: в вас есть искра Божия».

И Клавдия Владимировна сдержала завет любимого поэта: в течение четверти века она неустанно и плодотворно работала в области детской литературы. «Я бы желала, чтобы мои дорогие друзья, запасшись для жизненного пути светом и теплом правды и любви, как «Ясное солнышко», светили бы везде, где темно, и согревали бы там, где холодно. Тогда многим легче и отраднее будет житься на свете», – писала в предисловии к своей книге Клавдия Лукашевич.

Жизнь человеческая очень разнообразна, сложна и переменчива. Не для всех проходит она спокойно и счастливо. Судьба часто посылает людям тяжелые испытания. Почти в каждой жизни случаются невзгоды, горести, а в иных даже страдания и мучительные болезни. Но как бы ни была тяжела ниспосланная доля, у каждого человека есть святой долг прожить жизнь трудолюбиво, с пользой для других и себя. Человек должен как можно больше сделать доброго, прекрасного и непременно в чем-нибудь, где-нибудь оставить по себе хотя бы самый маленький светлый след, добрую память на земле. Это есть великое назначение человека, и к этому должны стремиться все люди.

«Лет тридцать тому назад, на окраинах Петербурга люди жили гораздо проще, скромнее и даже веселее, чем теперь. На Васильевском острове, в 15-ой линии, за Малым проспектом были выстроены только небольшие деревянные дома, большею частью одноэтажные, с наружными ставнями у окон…»

«Холодный, хмурый день поздней осени. Ревет ветер, срывает желтые листья, подымает пыль столбом… Свинцовые тучи заволакивают небо. По проселочной дороге плетется одинокая путница с небольшим узелком за плечами, – плетется она тихо, печально опустив голову…»

«Наступил вечер. Марья Ивановна зажгла небольшую голубую фарфоровую лампу и надела на нее розовый бумажный абажур. Приятный свет озарил низкую продолговатую комнату, убранную с некоторым щегольством…»

«В окрестностях Севастополя, в одной из котловин инкерманских высот, на берегу большой бухты, находился поселок по названию Сухая Балка. В этом поселке дома были невзрачные, и жили в нем все люди небогатые, по преимуществу, семьи матросов. Беднее других был крайний домишко в Сухой Балке…»

«Был конец рождественского поста. Уже несколько дней стояли лютые сибирские морозы. Казалось, все застыло в воздухе, всюду замерла жизнь, и ледяное дыхание зимы было опасно для всякого, кто отважился бы показаться на улице.

Зима в том году стала рано. Снегу выпало много…»

«Под Петербургом, на окраине Васильевского острова, есть местность по названию Галерная Гавань. С одной стороны она тянется по берегу финского залива, или взморья; с другой стороны граничит Чекушами с их известными судостроительными заводами; с третьей к ней прилегает обширное кладбище и огромное Смоленское поле, где летом пасется городской скот…»

«В просторной светлой столовой обедало более 60 девочек. Одетые в однообразные серые платья с белыми передниками и белыми пелеринами, они сидели тихо и чинно за двумя длинными столами; лишь по временам некоторые резвые шалуньи перешептывались, толкали друг друга и втихомолку хихикали…»

«– Маменька! Тебе шибко неможется? – с тревогой в голосе спросила маленькая девочка. – Ох… Да… Всю голову разломило, тело горит, самое так и трясет… Руки и ноги ноют!.. – ответил слабый голос…»

«– Костей, тряпок, бутылок, банок продать!.. Костей, тряпок продать!.. – гулко раздалось на большом дворе. Каменный дом высился в пять этажей, двор был четырехугольный, покрытый асфальтом и представлял из себя как бы колодец… Шаги, говор, крики и различные уличные звуки эхом отдавались в этом колодце и гулко разносились по всем этажам…»

«Это было с лишком двадцать лет тому назад. Мы жили тогда в городе Иркутске.

В один из морозных ясных дней сибирской зимы, в половине января, к большому белому каменному зданию, расположенному на берегу реки Ангары, подъехал дорожный возок, запряженный тройкой лошадей. Из возка вышла закутанная женщина и маленькая девочка в беличьей шубке и в нерповой шапочке на голове…»

«Прошел ясный, шумный, веселый день. Наступил вечер. Приближалось время, когда все дети ложатся спать. Стрелка на стенных часах показывала восемь…»

«Моя милая, дорогая Дезичка, вот уже две недели, как мы уехали из института, а я все еще не собралась написать тебе, хотя обещала сделать это первая. Не обижайся, пожалуйста, душечка, мы с сестрой до сих пор не можем опомниться от безмерной радости, что мы дома…»

«Они переехали ко мне незадолго до Рождества и наняли самую маленькую комнатку. Подивилась я, как они поместятся в такой клетушке вдвоем. Однако ничего: устроились хорошо и зажили тихо, согласно, весело…»

«На главной улице провинциального города Зарайска стоял красивый деревянный дом, окрашенный в серо-голубоватую краску, с резными белыми карнизами и с узорчатыми окнами. Дом был двухэтажный, с мезонином, на каменном фундаменте. Кругом, за высоким забором, разросся густой, тенистый сад, и весною, когда там цвели черемуха, сирень и акации, нежный аромат распространялся далеко по улице…»

«Андрей Иванович Новоселов был профессор ботаники. Уж много лет жил он вдвоем со стариком слугою, Михеем Захарычем, в небольшом доме-особняке на окраине столицы…»

«Дело было под вечер. По снежной почтовой дороге ехала кибитка. Уныло позвякивал колокольчик; пара чахлых лошадок плелась тихо; ямщик дремал на козлах; кажется, дремал и седок, плотно закутавшись в шубу…»

«В имении Иванкове все боялись старого господского парка. Заглохший, запущенный, он тянулся от господского дома почти на две версты и терялся где-то далеко в полях и лесах. Прежде, еще не так давно, он был дивное произведение искусства. Редкостные экземпляры деревьев и кустарников окружали светлые, зеркальные пруды и росли по берегу быстрой реки. По реке, с берега на берег были перекинуты затейливые мостики. В прудах водились золотистые караси, а по водам плавали белоснежные лебеди. Весь сад утопал в душистых цветах; над клумбами возвышались прекрасные статуи; таинственные гроты, изящные беседки красовались в самых живописных уголках. Здесь часто давались роскошные пиры, по вечерам зажигались фейерверки, которые в то время назывались потешными огнями; гремела музыка, а по аллеям разгуливали веселые, нарядные кавалеры и дамы…»

«Дело было летом. День был ясный и теплый. В Летнем саду, у памятника Крылова, резвилось много детей. Одной компании, казалось, было особенно весело: одна игра сменялась другою, смеху и шуткам не было конца…»

«По берегу быстрой, извилистой речки Серебрянки раскинулась большая деревня. Весело выглядывают из-за зелени новые, чистые избы; кое-где красуются нарядные дачи; на противоположном берегу – сосновая роща, далее – маленькие горы и лощины, а кругом, на далекое пространство, тянутся леса… Крестьяне этой деревни – люди зажиточные; земли у них много, на лето они отдают свои избы под дачи и живут себе припеваючи. Летом в деревне большое оживление: наезжает много дачников, по улице беспрестанно кричат разносчики, а в маленьких садах, перед дачами, слышатся целые дни детские голоса…»