Скачать книги категории «Русская классика»

Впервые напечатано в нижегородской газете «Волгарь», 1894, номер 35, 13 февраля; номер 37, 16 февраля; номер 39, 18 февраля; номер 41, 20 февраля; номер 43, 23 февраля.

В оригинале набора для собрания сочинений в издании «Книга» Горький, уточняя время написания рассказа, исправил дату 1894 на 1893 год.

Рассказ включался во все собрания сочинений.

Печатается по тексту, подготовленному Горьким для собрания сочинений в издании «Книга».

Повесть Алексея Николаевича Толстого об известном мистификаторе и авантюристе Графе Калиостро.

В поместье в Смоленской глуши попадает маг и кудесник, переполошивший своими колдовскими умениями всю столицу. Хозяин же усадьбы грезит о женщине со старинного портрета и только таинственный иностранец может помочь ему воплотить мечты в реальность…

Воспоминания бывшего послушника Спасского монастыря о хождении к печерским святителям за благодатью. Судьба привела его в стан самого Кочубея и близко свела с красавицей дочерью Матреной…

Впервые напечатан в сборнике А. Толстого «Наваждение. Рассказы 1917–1918 г.г.» изд-ва Южно-русского общества «Печатное дело», Одессса, 1919.

Из рукописной книги князя Туренева

«Во исполнение зарока, припоминаю всё, что видели грешные мои глаза в прошедшие лютые годы… Начинаю неторопливым рассказом о необыкновенном житии блаженного Нифонта».

Занимательная история о тигрёнке Ваське из книги Ольги Перовской «Ребята и зверята», рассказывающей о насыщенной событиями жизни четырёх сестёр, дочерей лесничего.

Для младшего школьного возраста.

«…У подножья базальтовой горы, в саду, где мало цветов, но много фруктовых деревьев, в зелени прячутся четыре двухэтажных домика, с балкончиками, навесами, перильцами, номерками над каждой дверью, с рукописными наставлениями, как обращаться с мебелью, в какие часы требовать кипятку и когда вносить плату.

Днем в саду тихо – все на пляже, только посапывает в плетеном кресле под корявой грушей разбитый параличом бывший вице-губернатор Сувалкской губернии, отчего кажется, что гудит все время неугомонный шмель, гудит и не хочет убраться…»

Что представляет собой мир, в котором мы живем? Кто есть мы и каков смысл бытия? Эти вопросы всегда волновали и будут волновать людей, потому что наши знания об окружающем нас мире и о нас самих ограничены. Это Тайна, которую мы, люди, пытаемся разгадать.

Книги Веры Крыжановской являются тем волшебным зеркалом, через которое мы можем заглянуть в невидимый для нас мир Тайны, существующий рядом с нами, узнать некоторые фундаментальные законы бытия и ответить на многие вопросы.

Во второй книге «Маги» автор приоткрывает перед нами первую завесу Тайны Бытия.

Роман «Законодатели» – финал остросюжетных мистических приключений героев оккультной серии В.И. Крыжановской. В нём писательница предлагает читателю свою версию заселения планет, появления Законов и Божественных династий.

«…Стуловы всей семьей сидели за завтраком. И старые и малые друг за другом протягивали ложки к блюду с обжаренным картофелем и молча усердно жевали. Глядели все спокойно и довольно; у подростков на щеках выступил веселый румянец и в глазах сверкал задорный огонек. Сегодня у них помолотки. Обмолотили все остатки. Послезавтра пропустят ворох, оправят омет, и можно будет загораживать овин и забыть к нему дорожку до другой осени…»

«На реке, против города, семеро плотников спешно чинили ледорез, ободранный за зиму слободскими мещанами на топливо.

Весна запоздала в том году – юный молодец Март смотрел Октябрем; лишь около полуден – да и то не каждый день – в небе, затканном тучами, являлось белое – по-зимнему – солнце и ныряло в голубых проталинах между туч, поглядывая на землю неприветливо и косо…»

Безнравственность, постоянное нарушение Законов мироздания, жестокость людей приводит к гибели планеты Земля, что является естественным финалом. Это закономерный акт космической эволюции, не терпящей зла и насилия. В каком-то смысле «Смерть планеты» можно рассматривать как роман-предупреждение.

«…Позвольте рассказать жизнь мою; времени повесть эта отнимет у вас немного, а знать её – надобно вам.

Я – крапивник, подкидыш, незаконный человек; кем рождён – неизвестно, а подброшен был в экономию господина Лосева, в селе Сокольем, Красноглинского уезда. Положила меня мать моя – или кто другой – в парк господский, на ступени часовенки, где схоронена была старая барыня Лосева, а найден я был Данилой Вяловым, садовником. Пришёл он рано утром в парк и видит: у двери часовни дитя шевелится, в тряпки завёрнуто, а вокруг кот дымчатый ходит…»

«…Мы жили – мама, няня, я и старый, ленивый кот Мишка – в нашей маленькой квартирке. Мама целый день проводила на службе, няня возилась на кухне, а я с Мишкой сидела на широком подоконнике гостиной, играя с моей куклой Лили или читая книжку. С четырех часов дня я уже начинала поджидать маму со службы. Она приходила всегда к пяти часам усталая, но довольная тем, что видит свою маленькую Катю…»

Именно в эпоху вырождения, когда падает вера, разлагается семья, а разврат и порок овладевают обществом, тогда-то с наибольшей силой и свирепствуют страшные эпидемии. Преграда, созданная вмешательством светлых сил, рушится, а всякого рода излишества и беспутства порождают смертоносные микробы повальных болезней, физических и духовных, проистекающих из преступных деяний.

В книге «Гнев Божий» читатель вновь встретится с героями предыдущих оккультных романов В. И. Крыжановской «Эликсир жизни» и «Маги». Действие развивается в будущем – около середины третьего тысячелетия и пропитано духом грядущей катастрофы, коварные семена которой высеваются и в наши дни. Рецепт избежания трагедии в общем-то прост, и воспользоваться им можно и нужно уже сегодня.

«…То, что вы, рабочие, вынуждены проводить всю жизнь в нужде и тяжелой, ненужной вам работе, тогда как другие люди, ничего не работающие, пользуются всем тем, что вы делаете, что вы рабы этих людей, и что этого не должно быть, это видит всякий, у кого есть глаза и сердце…»

«…Рабочего народа во всем мире больше миллиарда, тысячи миллионов людей. Весь хлеб, все товары всего мира, всё, чем живут и чем богаты люди, всё это делает рабочий народ. Но пользуются всем тем, что он производит, не он, а правительство и богачи. Рабочий же народ живет в постоянной нужде, невежестве, неволе и презрении у тех самых, кого он одевает, кормит, обстраивает и обслуживает…»

«…В понедельник на Фоминой рано утром Влас Мигушкин вышел из своей избы. Это был мужик лет тридцати, среднего роста, прямой и крепкий, с светло-русой бородой и чистым взглядом голубых глаз. Помолившись на четыре стороны, он не спеша надел на голову картуз и пошел от своего двора вниз по селу, к речке, отделяющей их владения от наделов других деревень. В одной руке его было железное ведро, и он, слегка погромыхивая им и помахивая другой рукой, спускался под гору…»

«…Это случилось в 1199 году в маленьком баварском городке Ингольштадте, как раз накануне рождества Христова. Зима в этом году стояла такая суровая, что подобной ей не могли припомнить самые древние старцы. По словам летописца, «камни трескались от мороза, и дикие звери выбегали из своих лесных трущоб, чтобы согреться около человеческого жилья». На небе появлялись странные, грозные знамения, предвещавшие мор, войну и продолжительный голод. Многие видели по ночам две луны, восходившие рядом; другие замечали огромный сияющий крест, который пересекал все небо от востока к западу и от севера к югу. Астрологи и шарлатаны, разъезжавшие по ярмаркам, выкрикивали со своих тележек о том, что с концом столетия наступит кончина мира. Простой народ жадно слушал эти туманные, высокопарные предсказания, верил им и глухо волновался…»

«…Родился в деревне мальчик, растет, работает вместе с отцом, с дедом, с матерью. И вот видит мальчик, что с той пашни, которую он с отцом пахал, скородил и сеял, которую косили, жали и вязали мать с девкой снопы, с которой он сам стаскивал в копны, помогая матери, – видит мальчик, что первые копны с пашни этой везет его отец не к себе, а мимо сада, на гумно помещика. Видит мальчик, проезжая с скрипучим возом, который они увязывали с отцом, мимо барского дома, как там на балконе сидит нарядная барыня за блестящим самоваром и уставленным посудой, пирогами и сладостями столом и как по другой стороне дороги, на расчищенной площадке, играют в расшитых рубашках и блестящих сапогах два помещикова мальчика в мяч…»

«…Зима подходила к концу. На одном из участков новостроящейся дороги шли деятельные приготовления к предстоящему весной открытию работ. Начальник участка Кольцов, уже после окончательных изысканий, закончившихся предыдущим летом, затеял изменить направление линии. Это изменение обещало серьезные сбережения, и Кольцов с двумя молодыми инженерами, проработав всю зиму в поле, напрягал все усилия закончить все работы к предстоящей через две недели сдаче подрядов…»

«…Тихо шумят старые сосны. Мрачен сидит старый конунг Ваулунд, одинокий старик. Сидит старый на прибрежном утёсе и смотрит, всё смотрит в морскую даль, не покажется ли знакомый парус. Три года прошло, как умчался Бефриар и всё нет его. Уже два раза привязывал Дракесфор канат своего корабля к прибрежным соснам Норвегии и оба раза возвращался с богатой добычей. А Бефриара всё нет. И сидит старый конунг Ваулунд на прибрежном утёсе и зорко всматривается в туманную даль…»

«…Первый раз я увидел Алексея лет шесть тому назад. Выйдя осенним вечером на улицу деревни, я заметил у двора сапожника Вавилы толпу народа. Кое-кто из мужиков, бабы и ребятишки собрались у избы сапожника, и между ними то и дело слышались взрывы веселого смеха. Меня затронуло любопытство, и я направился к этой толпе…»

«…Он не нашел ответа на этот страстный вопрос. Он радовался тому, что уезжал, разрывая наконец эту тягостную, трехлетнюю, наскучившую связь, но смутное чувство жалости не позволяло ему быть жестоким. Зазвонил второй звонок…»

«…Свекор Спиридон Агапыч сегодня был как-то особенно суров и старался не смотреть ни на кого. Сноха Домна понимала, что он трусит. А вдруг наедут и накроют раскольничьего владыку Ираклия, которого уже давно выслеживают? Не пустил бы его к себе Спиридон Агапыч, да боялся идти против своего раскольничьего мира. И что ему вздумалось, владыке Ираклию, остановиться именно у него? Разве не стало других боголюбивых народов в Озерном?.. Труслив был старик. Он боялся даже собственного сына Ефима, который характером уродился в мать. Со стороны это выходило даже смешно: отец был большого роста, плечистый и могутный мужик, а Ефим маленький, сутулый, безбородый. Но физическая сила находилась у обоих в обратно пропорциональном отношении с нравственной. Собственно, дом вела матушка-свекровушка, но и она поддавалась Ефиму, который забирал силу молча…»