Скачать книги издательства «Издательство «Э»»

В этот сборник включены два произведения Фридриха Энгельса – «Анти-Дюринг» и «Диалектика природы».

«Анти-Дюринг» стал одним из основополагающих произведений в советской философии.

Состоит из трех частей: в первой Энгельс размышляет о соперничестве материалистической философии и идеалистической, во второй – развивает экономическую теорию Маркса, а третью посвящает социализму как результату развития общества.

В «Диалектике природы» Энгельс ставил задачу обобщить достижения в области естествознания и отыскать диалектические законы, которые руководят естественным ходом природы.

«…Она позволила своей белой тонкой руке задержаться в моей дольше, чем это принято при знакомстве, а затем медленно высвободила ее, но еще пару секунд на меня был устремлен ее пристальный взгляд.

За то время, пока эти бездонные, бархатистые глаза смотрели на меня, они как будто забрали всю мою волю и превратили меня в своего жалкого раба. Они походили на глубокие темные водяные омуты – и вместе с тем они жгли меня огнем и лишали сил. Я опустился в кресло таким же разбитым, каким поутру поднялся с постели…»

«…– Не может быть! – недоверчиво воскликнул Холджер. – Полагаю, сейчас ты скажешь, что наверху и в самом деле лежит труп!

– Нет, – ответил я. – Это не так. Я точно знаю, поскольку дал себе труд спуститься туда и посмотреть.

– И что же это? – спросил Холджер.

– Ничто.

– Ты хочешь сказать, что это световой эффект, так?

– Возможно. Однако в нем есть нечто, чего нельзя объяснить: этот эффект не зависит от того, восходит луна или заходит, прибывает или убывает. Если на востоке, или западе, или прямо над головой светит луна, то в ее сиянии всегда видны очертания тела на вершине холмика…»

«…Теткой она была не вредной, но такой постной и скучной, что…

Относились мы к ней с терпеливой скукой, как к неизбежности, что ли. И еще со снисходительной насмешкой. Потому что знали – наша Зина влюблена. В нашего же физрука, между прочим.

Начнем с того, что она была старше его – уже смешно, не так ли? Второе – Зина была нехороша собой, грузна и несимпатична. Безвкусна и простовата. Незатейлива и примитивна. А нате вам, влюблена! И самое смешное, что она и не думала это скрывать! Полоумная старуха, ей-богу!…»

«…В студенческие годы я работал в библиотеке МГУ. … Работало там странное существо, приблизительно мужского пола, по кличке Кентавр. Несуразное, нескладное и фантастически эрудированное. Иногда казалось, что он прочел все книги фондов МГУ, причем прочел на всех языках, окончил все факультеты и отделения крупнейших университетов мира…»

«…Тысячу лет я не заглядывал в этот Биржевой переулок – смесь складских задворок со скромным классицизмом. На месте сарая, которому вечно требовались загадочные галтовщицы и каландровщицы, возводится что-то фешенебельное, помесь сундука с аквариумом, но Славка с Женькой предстали передо мною как живые. Мы шагаем из общаги ко всем Двенадцати коллегиям и, перемигнувшись со Славкой на углу Среднего и Тучкова, вопреки очевидности уверяем негодующе фыркающего слюной через сломанный передний зуб Женьку, что в обход по набережной Макарова короче, чем по Биржевому…»

«…Однажды Ярослав и Виталик должны были сойтись в каком-нибудь поединке. Это чувствовали все. У жизни есть своя драматургия. И вот как-то на одном из семинаров по предмету, который казался большинству группы совсем не профильным, Виталик спросил у блестяще выступающего Ярослава:

– Почему делать золото из свинца – это чушь и алхимия, а делать всех людей навеки счастливыми, передав им вроде как в собственность орудия производства, – объективная наука и научный коммунизм?…»

«…В МЭСИ (Московский экономико-статистический институт), который мы в хорошем настроении расшифровывали, как Московский эстрадно-сатирический, а в плохом – Можно Элементарно Стать Идиотом, – самой уникальной кафедрой была военная. Ее мы называли Войкафедра, так как немало студентов через нее пострадали. Еще можно было понять необходимость для войкафедры кибернетиков и программистов, но статистики… Зачем им наш факультет статистики, отличающийся поголовно женским составом и гуманитарными наклонностями? Никакой пользы ракетным войскам и артиллерии мы не могли принести однозначно…»

«…Год назад среди страждущих неожиданно обнаружился генерал. Настоящий. Лампасы и погоны проступали сквозь ткань изысканных костюмов. В общем, генерал с возможностями и со вкусом. Звали старого чекиста подобающе – Петр Сергеевич Березин. Причем его национальность сияла на лице не меньше, чем Яшина.

Он сразу пошел на штурм Марии Яковлевны, но его облили кипящей смолой еще на подступах к крепости.

Оценив потери, он предложил искреннюю дружбу…»

«…Безусловно, представленные в сборнике тексты содержат ряд общих черт: молодость, солнце, безответственные лихие поступки, легкость, все сходит с рук, лучшая пора жизни. Все эти летние практики, смешные библиотекари, остроумные девушки с волосами, лезущими в глаза. И преподы Алевтинвасильны, и буфетчицы Зинаидстепанны. И аббревиатуры названий вузов, переделанные в смешные созвучия сокращенные, чисто студенческие именования предметов. Лично у меня еще со школы осталось словечко «литра», которым я по сей день часто именую литературу. Одним словом, нам могут вменить в вину публикацию трогательных, возможно, правдивых, но оттого не становящихся ценными клише.

Не соглашусь…»

Новое дело бостонского детектива Ди-Ди Уоррен началось просто хуже некуда. Во-первых, убийство, которое предстоит расследовать, оказалось крайне необычным и кровавым. Во-вторых, на месте преступления следователь подверглась нападению, о котором не может ничего вспомнить. Теперь у нее редкий и очень болезненный перелом плеча, ставящий под угрозу карьеру в полиции. Чтобы вернуться в строй, Ди-Ди нужно избавиться от жуткой боли, добраться до своих воспоминаний и найти убийцу. Во всем этом ей поможет человек с генетическим сбоем, отпрыск ужасного семейства…

Анатолий Малкин – один из немногих, кто отваживается сегодня писать о любви, не боясь при этом ни откровенности, ни трагизма, ни собственной авторской и человеческой беспомощности. Сборник его новых повестей – опасная и виртуозная игра с читателем. Повести Малкина показывают, каким может быть прозаический текст в руках опытного кинематографиста, для которого удерживать внимание аудитории – основа профессии. Впрочем, профессионализм никогда не мешает Малкину быть непосредственным и свободным в проявлении своих чувств. Поэтому к героям его произведений читатели испытывают не только уважительные, но и братские чувства.

Арина и Родион полюбили друг друга еще будучи школьниками, однако после двадцати счастливых лет брака их семья распадается. Родион уходит к обеспеченной молодой женщине, без сожаления меняя беременную жену на деньги новой возлюбленной. Арина тяжело переживает расставание с мужем, и все же она сильная женщина. Ее спасает любовь к неродившемуся ребенку, да и взрослый сын не оставляет без поддержки. Но, как известно, беда не приходит одна… Неожиданно Арина узнает о смерти очень близкого человека и об огромном наследстве, которое он ей завещал. С этого момента жизнь ее меняется еще круче: открываются старые тайны, а на голову сваливаются новые беды…

Гамлет готовится к защите диплома в художественном училище, Офелия ездит на сборы спортшколы, Клавдий колесит по Москве на «Жигулях» цвета «коррида» и губит брата не ядом, а Уголовным кодексом… Неужели мир настолько неизменен и бесчеловечен? Что ждет современного Гамлета?

Хап Томпсон живет в футуристической Северной Америке, где бытовые приборы обладают сознанием, где можно в прямом смысле поселиться в Сети и где существует способ передать другому человеку тревожные сновидения. Собственно, он и занимается хранением снов, зарабатывая приличные деньги. И денег может быть еще больше, если помимо снов взяться за воспоминания. Эта работа гораздо более опасна и к тому же запрещена законом. Однако Хап согласился и теперь вынужден расплачиваться за свою опрометчивость: его голова – единственное место, где остались воспоминания об убийстве полицейского, которого он не совершал. Ему придется срочно найти женщину, которая сбросила эти воспоминания. И заодно выяснить, что за шесть абсолютно одинаковых людей в серых костюмах его преследуют…

«Жизнь – бескрайнее заснеженное поле… Его нужно пройти от начала и до конца». Павел Иосифович Барабаш, когда-то выдающийся ученый, а теперь больной старик, вспоминает прошлое и думает о вечности. Все уверены, что он одинок, но сыновья чувствуют с ним невидимую связь, а он не прерывает общение с ушедшей женой. Каждый человек – вселенная, и когда с ним что-то происходит, это отзывается в душах его близких.

В 1975 году ветер выл над Волгой и гнал серые тучи, день не отличался ото дня, год от года, рабочие все обтачивали и обтачивали одинаковые болванки и на полученные деньги покупали дешевую водку или портвейн… Леха и Игорь легко и бездумно вынесли с родного завода слитки платины – чтобы задорого продать и вырваться из замкнутого круга. Но их жизнь внезапно изменилась неожиданным образом… В новой книге Андрея Олеха описаны уникальная куйбышевская субкультура эпохи застоя – фураги – и удивительные приключения Лехи и Игоря, рабочих парней с рабочей окраины – Безымянки.

Содержит нецензурную брань!

Аркадий Аверченко (1881–1925) – замечательный русский писатель-юморист, подлинное мастерство которого сразу покорило его современников, не случайно присвоивших ему титулы «Короля смеха» и «Рыцаря улыбок».

В сборник вошли самые страшные и загадочные мистические рассказы об изгнании демонов, заклинании злых духов, истории о шокирующих происшествиях с человеческими душами и их хозяевами. Сила влияния древних культов, заселение в тело инородной злой сущности, наглые привидения и леденящие душу потусторонние существа в рассказах Г. Уэллса, М. Джеймса, Дж. К. Бангза, Э.Ф. Бенсона и других мастеров жанра мистических историй.

«…Посреди комнаты стоял мальчик лет пяти-шести, бледный от холода, с испуганными затравленными глазами. Он был одет в добротную кроличью шубку с теплым башлыком и маленькие валеночки с галошами. Несколько сыскных агентов столпились вокруг и пытались разговорить малыша, но тот косился на дверь и молчал. Алексей протянул парнишке стакан горячего чая в подстаканнике.

– На, выпей! Замерз ведь…

Но тот отбежал в угол и стал там, готовый в любой момент зареветь…»

«…Как часто мелочь рушит великие планы. Ни о чем таком Борис Георгиевич и не думал, а потому позволил войти. Камердинер исключительно английского вида по фамилии Кузькин на серебряном подносе подал депешу. Не ожидая подвоха, Борис Георгиевич взглянул в телеграфный листок. Не успел пробежать несколько строк, как брови его полезли вверх, дыхание сперло, и он вскочил столь резко, что кресло издало неприятный визг. Дворецкий вздрогнул, охнул и выпучил глаза, но в остальном сохранил выдержку, как и полагается истинному англичанину с Васильевского острова. А дипломат повел себя несдержанно, крикнул: «Отчего не доложили сразу!» – и бросился к выходу так стремительно, что толкнул дворецкого и пребольно…»

«…Последним на полусогнутых вошел в кабинет коллежский регистратор Петрунькин. Одет был в нечто, когда-то давно именовавшееся шинелью, в руках вертел сшитую из меховых обрезков шапку. Скулу Петрунькина украшал синяк. Присесть не решился, тихо пробормотал:

– Ограбили меня, ваше высокоблагородие.

– Когда, где, в участок заявили? – перебил его Крутилин, желая придать беседе ускорение. Иначе мямлить будет до ужина.

– Вчера у лавки Тышова…»

«…– Третьего дня, – продолжил человек в мешковатом фраке, – играли в одном месте, а ставкой была, не поверите… девушка!

Грюбер поднял бровь, все еще не поворачиваясь.

– Представляете? И не какая-то там гулящая, нет! Чудесная деревенская девчонка, приехавшая в город устраиваться нянькой или служанкой, но попавшая в затруднительные обстоятельства. Ни денег, ни родственников, ни жилья – ничего! Так еще и документы у нее то ли потерялись, то ли были украдены прямо на вокзале…»

«…Сколько же нынче развелось детективов! Шагу не ступишь, чтоб в него не вляпаться. Телевизор включаешь – а там криминал, книгу откроешь – следствие, в газете – происшествия, в журнале – из зала суда…

Иное дело прошлые времена! Преступлений случалось мало – да и немудрено. Ведь в ту пору честь значила больше богатства, клятву держали ценой собственной жизни, а удар исподтишка столь же тяжело было представить, как и железных птиц, сбрасывающих бомбы на мирные селения…

А если уж убийство и происходило, молва о нем еще долго передавалась из уст в уста и становилась легендой, семейным преданием – как и сия история, что поведала нам наша бабушка, а ей, в свою очередь, рассказала прабабушка…»