Скачать книги издательства ««Геликон Плюс»»

Геннадий Алексеев (1932–1987) – незабытый, но самый «малоизданный» культовый автор середины ХХ века, основоположник российского верлибра, прозаик, поэт, художник.

Книга неизданных произведений включает дневники Алексеева и экспериментальный роман «Конец света». Новизна романа, его стилистика – ослепительны, хотя со времени написания прошло более четверти века. Дневники – не только прекрасная проза, но свидетельство эпохи конца 60-х – начала 70-х, критические заметки, и превосходные зарисовки.

В новой книге Бориса Горзева два романа – поменьше и побольше. В том, что поменьше (здесь первом), действие происходит во второй половине XX столетия на фоне реальных исторических событий, но речь там о любви. И в другом романе, уже сугубо современном, речь о любви тоже. Но если в первом романе – драматический психологизм, то второй роман плюс к тому насыщен элементами триллера и детектива; там не без неожиданностей и совершенно непредсказуемых поворотов. Но все это – интеллектуальная литература, поэтому при всем контрасте оба романа вполне уживаются под одной обложкой.

В романе «Золотая ангулоа», предназначенном только для взрослых читателей, рассказывается о морских и сухопутных приключениях племянницы миллиардера Юлии Белогорской и недавнего безработного Кости Серьгина, ставших заложниками преступной организации и оказавшихся в совместном заключении.

Книга прозы известного поэта состоит из двух частей: рассказы и авторские записные книжки. Рассказы соединяют игривость анекдота с горестной порою живостью интриги. Записные книжки – свидетельство эпохи и творческая лаборатория автора, уникальный материал.

Пятый сборник поэта и переводчика, члена Союза писателей России, лауреата Бунинской премии Юлии Мамочевой, в который вошли стихотворения, написанные с сентября 2013 года по апрель 2014-го. Книга издана к двадцатилетию автора на деньги, собранные читателями, при финансовой поддержке музыканта, лидера группы «Сурганова и Оркестр» Светланы Яковлевны Сургановой.

В шестую книгу известной петербургской поэтессы Екатерины Полянской наряду с новыми вошли избранные стихи из предыдущих сборников, драматические сцены в стихах «Михайловский замок» и переводы из современной польской поэзии.

Сотрудник оборонного НИИ допускает в своей диссертации критику политического режима. Его увольняют из армии, лишают воинского звания и отправляют в психиатрическую клинику. Он чудом спасается и вскоре бежит в Великобританию, где делает успешную карьеру учёного. Между тем, увлечение наукой и продолжающийся в России произвол наводят учёного на одну мысль. Не то чтобы спасительную, но позволяющую хотя бы надеяться на близкие перемены: он намерен ускорить эволюцию своих бывших сограждан (этих «осликов», на которых кто только не катался – от Иисуса Христа до президента с Патриархом).

Как и предыдущая работа автора («Магазин потерянной любви») роман написан в ироничной манере. Вместе с его героями мы заглянем в будущее, прокатимся из Москвы в Улан-Батор, посетим Лондон, полуостров Ямал и побываем на Марсе. Узнаем о новых технологиях, переживём любовную драму, вернёмся в прошлое, а там и вовсе потеряем ход времени.

…на этот раз придётся обойтись без вступительного слова.

Впрочем, я не знаю и не хочу знать, чем отличается эротика от порнографии, но я точно знаю – мой роман не об «этом».

О чём? Читай и думай.

Повесть «Логопсих» написана в особом, неповторимом стиле. Книга представлена читателю то ли белым стихом, то ли прозой, что, в свою очередь, является визитной карточкой автора, интересной для читателя, увлекающегося необычной, несколько неформатной и авангардной литературой. Чтение данного произведения не обременительно, хоть и не является таким уж простым. Несомненный плюс автора – это лёгкая и выразительная подача произведения. У этой повести нет конкретной аудитории, прочесть её не составит труда. Чёткость художественных образов и отточенность авторского стиля помогает яснее представить и прочувствовать произведение изнутри. Любой человек, даже далекий от событий, происходящих с героями произведения, легко вольётся в их поток. Гармоничная мелодичность, схожая со стихотворной, придаёт повести некую лёгкость, похожую на слаженность хорошо исполняемой мелодии, не лишённой, в свою очередь, своего непреклонного ритма.

Третья книга Анатолия Ярошевича, в которую вошли лирика, басни, поэма, детская книжка в стихах и рассказы.

Когда ему делалось не по себе, когда беспричинно накатывало отчаяние, он доставал большой конверт со старыми фотографиями, но одну, самую старую, вероятно, первую из запечатлевших его – с неровными краями, с тускло-сереньким, будто бы размазанным пальцем грифельным изображением, – рассматривал с особой пристальностью и, бывало, испытывал необъяснимое облегчение: из тумана проступали пухлый сугроб, накрытый еловой лапой, и он, четырёхлетний, в коротком пальтеце с кушаком, в башлыке, с деревянной лопаткой в руке… Кому взбрело на ум заснять его в военную зиму, в эвакуации?

Пасьянс из многих фото, которые фиксировали изменения облика его с детства до старости, а в мозаичном единстве собирались в почти дописанную картину, он в относительно хронологическом порядке всё чаще на сон грядущий машинально раскладывал на протёртом зелёном сукне письменного стола – безуспешно отыскивал сквозной сюжет жизни; в сомнениях он переводил взгляд с одной фотографии на другую, чтобы перетряхивать калейдоскоп памяти и – возвращаться к началу поисков. Однако бежало все быстрей время, чувства облегчения он уже не испытывал, даже воспоминания о нём, желанном умилительном чувстве, предательски улетучивались, едва взгляд касался матового серенького прямоугольничка, при любых вариациях пасьянса лежавшего с краю, в отправной точке отыскиваемого сюжета, – его словно гипнотизировала страхом нечёткая маленькая фигурка, как если бы в ней, такой далёкой, угнездился вирус фатальной ошибки, которую суждено ему совершить. Да, именно эта смутная фотография, именно она почему-то стала им восприниматься после семидесятилетия своего, как свёрнутая в давнем фотомиге тревожно-информативная шифровка судьбы; сейчас же, перед отлётом в Венецию за последним, как подозревал, озарением он и вовсе предпринимал сумасбродные попытки, болезненно пропуская через себя токи прошлого, вычитывать в допотопном – плывучем и выцветшем – изображении тайный смысл того, что его ожидало в остатке дней.

Никто не виноват, что при прощании одному всегда тяжелее, чем другому. Он неосознанно взваливает на свои плечи грусть за двоих и, горбясь, начинает тащить. Кто-то выпрямляется за неделю, смахнув пыль с пиджака, кто-то за месяц, зализав рану, кто-то вовсе не сгибается – то ли от бесчувствия, то ли от равнодушия. А я где-то ошиблась. Где-то я потеряла время и благополучно начала тонуть в отчаяньи.

Вы скажете, что я слабая?..

Новая книга Елены Литвинцевой – атмосферная, в том смысле, что состояния пишущего зависят от того, что вокруг. Это «свой туман», родной, доморощенный и природный. От него зависишь, например, как от камышей в окне поезда. Ведь не зря же первое стихотворение так называется. Просто, когда их вдруг видишь, «становится жить интересно».

Конечно, сюда входят обожание Родины, костры, «травы до ушей»… И всё это для души, потому что «я вышла в пять утра в туман», и тот, кто «парил над скамейкой», был – «на свой туман имевший право»… И тут уже не природа и идеология, а, повторим, состояние. Ну и удивительное равенство со всеми в иные моменты подъёма или спуска по этому вектору.

Во все времена жизнь ставит человека перед выбором, как поступить: прийти кому-то на помощь, или пройти мимо, старательно не замечая чужую беду. Людей, которые, жертвуя многим, бросаются помогать, мы порой снисходительно называем бэтменами, рыцарями. Часто ли задумываемся: что означает такая снисходительность? Кто он, рыцарь без страха и упрёка, бэтмен нашего времени? Ради чего ввязывается в драки, защищая чью-то честь, рискует своей жизнью и любовью? Почему вчерашние враги порою оказываются ближе ненадежных друзей?

В иной мир уходят воины разных эпох и разных народов. Но уйти в иной мир, это не значит умереть. Каждый кто попадает в этот мир, продолжает жить, сражаться, любить, ненавидеть и делать все то, к чему он привык. Хотя со многим необычным и непривычным, тоже придется столкнуться.

Африканец с копьем, спецназовец с автоматом, мушкетер со шпагой, индеец с томагавком, неандерталец с дубиной, русич с мечом или викинг с боевым топором, Любой из этих воинов может оказаться здесь как плечом к плечу, так и лицом к лицу.

Всем тем, кто любит захватывающий сюжет, приключения, юмор, узнать что-то новое об обрядах, преданиях, суевериях и воинских традициях разных эпох и народов, будет интересно почитать «Хроники острова магов».

Книга знакомит читателя с естественными методами регулирования рождаемости на основе природного, физиологического механизма работы эндокринной системы организма. Универсальных методов контрацепции не существует. При выборе средств от нежелательной беременности необходим индивидуальный подход. Цель же данной книги – помочь отдельным женщинам или супружеским парам запланировать беременность или отложить зачатие, используя свои физиологические ритмы в согласованности с природными, космическими ритмами.

Книга предназначена для широкого круга читателей.

Имеются противопоказания. Предварительно необходима консультация врача.

500-летию «Мастерских гравюр» Альбрехта Дюрера посвящается.

Книга «Здесь или нигде» петербургского архитектора и художника Елизаветы Васениной-Прохоровой посвящена исследованию «Мастерских гравюр» немецкого художника, графика и ученого XVI века Альбрехта Дюрера. Она поэтапно раскрывает, что было сокрыто Дюрером под изображениями в гравюрах: «MELENCOLIA’I», «Рыцарь, Смерть и Дьявол» и «Святой Иероним в келье». Почему многие века «Автопортрет в шубе» Мастера Альбрехта вызывал споры своей необычной композицией? Какие внешние события и внутренние обстоятельства жизни художника способствовали появлению этих произведений? Что стояло за этим, и почему в течение пяти столетий, которые прошли со времени создания этих гравюр, никто не смог увидеть их тайного содержания.

Пришла ранняя весна. Температура воздуха переминалась с ноги на ногу, как незадачливый школьник у доски, забывший выучить очередной урок, заданный ему ненавистным учителем: минус – плюс, минус – плюс. Таявший на крышах зданий снег, как по команде, то сползал, то останавливался, ожидая очередной команды: плюс – значит, ползи; минус – стой.

Наступил вечер воскресенья, вечер выходного дня. Столь трепетно важного для любого студента, когда хотелось ещё гулять и балагурить. Но приближение учебной недели притормаживало желания и перестраивало мысли на ответственный лад. Друзья просыпались от утреннего застолья и приходили в себя.

Помните рассказы Василия Шукшина, неоднократно инсценированные чуть ли не всеми театрами России? Его герои – современники, жители русской глубинки, чудаки, в жизни и поступках которых проявляется настоящая русская душа. Только у каждого писателя – свое видение мира, свой особенный слух, коим воспринимает он многоликий окружающий мир и населяющих его людей, таких разных и в чем-то таких похожих друг на друга.

Герои этой книги – уже наши, а не В. Шукшина, современники, со своими радостями и горестями, со своими новыми ценностями, с нашим вполне современным способом выражать свои чувства и мысли. Темы же остаются вечными, многократно поднятыми, но так и не решенными со времен Шекспира и Гете: любовь и зависть, семейные неурядицы и сложные взаимоотношения отцов и детей, честолюбивые стремления и грубая проза жизни… И каждый решает их для себя по-своему, внося свою лепту в нравственное развитие человечества.

Объявился на свет не совсем Божий в древнем городе Асгарде Ирийском (по ошибке называемом Омском), где очень рано просветлел, обрел способности и веру, получил в наследство Диогенов фонарь, стрелы Зенона и нетленный суп апостола Петра. Суп почему-то до времени всё же истлел, способности и вера обратились в красный с сельско-хозяйственным гербом советский паспорт, свет чела стал выбивать на электронно-лучевой трубке финского телевизора «Бобокс» древнегреческие символы, принимаемые соседом раввином Шульманом за не нормативную лексику идиша.

В двадцать один год вышел в астрал, после успешного возвращения откуда был хорошо принят и оформлен на должность, на царство и гаишниками.

Апосля посещения пупа Земли, что круто распростёрт в селе «Окунёво» Омской волости, обрёл связь с Геей (не путать с геем) и утратил с реальностью; мавзолея Леннона – впал в кататонический ступор; Коркинского разреза – уверовал в орков и прочих классных мужиков с неправильным прикусом.

В астрале, познакомившись с Хармсом, Довлатовым, Иоганном Трольманом и Иоганном Себастьяном Буниным, осознал, для чего живёт, но по сей день не усвоил, как ценнейшее знание выразить славянской вязью.

Пытался изучать языки, законы Талеона и работы де Карта, но, вдруг ощутив свою дремучую пассионарность, занялся теорией перманентного бездействия, дабы обрести достойное место в когорте великих римских ассенизаторов и примкнуть к сонму бесчинствующих хипстеров.

Это сказочка для взрослых и для некоторых взрослы детей. Это сказочка, где каждый чего-то ищет, как правило – незнамо чего. А найдет ли каждый, то, что искал – на совести двух человек: автора и читателя. Потому что эти сказочки почти ничем не отличаются от жизни.

– Так о чем же ты пишешь?

– О людях.

– Это понятно. А о каких?

– О глупых и несчастных. О тех, которых жалко.

– Что, всех жалко?

– Всех.

Главный герой романа, приёмщик брака одного из компьютерных магазинов Москвы, усталый и разочарованный действительностью, обнаруживает дневниковые записи своего давнего друга. Тот исчез несколько лет назад, оставив по себе лишь воспоминание и книжку: четыре тома неразделённой любви. В какой-то момент приёмщик решает продать эти записи, но чуть позже переживает озарение: если можно продать книжку о любви – почему бы не продать и саму любовь? Уж с браком он как-нибудь справится. Справился он или нет, и что из этого вышло, предстоит узнать читателю.

Сборник «Баблотура-1» – первая ступень для молодых российских писателей в большую литературу. Авторы из разных уголков страны, а также русскоязычные «гости», например, из Израиля написали рассказы обо всем на свете, приправляя свое творчество яркими цитатами и сюжетными линиями:

«Не маши руками – слизь с гриба во все стороны летит. Это раз. Уровень интеллекта чистотой носков не измеряется. Это два.» «Мы счет в банке сделаем и будем каждый год туда бабки класть. Ну пусть сто баксов в год. Как только кто-то умрет, выживший заберет все деньги себе. А накопится там немало. Согласен?» «С точки зрения обывателя человек без хобби – ограниченный обрыган-карьерист.»