Скачать книги автора «Александр Степанович Грин»

Александр Грин (наст. имя и фамилия Александр Степанович Гриневский; 1880–1932) – известный русский писатель-романтик, фантаст, превосходный пейзажист и тонкий психолог. Лирико-эмоциональный настрой его прозы подчинен не только законам авантюрного жанра, но и утверждению вечных человеческих ценностей: добра, чести, справедливости. В данном томе представлены три произведения Грина. Знаменитая повесть-феерия «Алые паруса», ставшая символом воплощенной мечты о счастье, дарит надежду на «обыкновенное чудо», которое все-таки случается в сплошной череде похожих друг на друга дней, составляющих тонкую нить нашей жизни. В романе «Блистающий мир» рассказывается о Друде – человеке, наделенном чудесным даром полета, подобного полету во сне, и о преследованиях его со стороны бездушных богачей, правящих миром. Роман «Золотая цепь» отличает богатый приключениями сюжет, яркие романтические характеры героев. Как всегда у Грина, здесь сталкиваются прагматизм жизни с ее романтической альтернативой. И как всегда победа, пусть даже моральная, остается за романтикой.

Грин обдумывал и писал «Алые паруса» среди смерти, голода и тифа. Свет и спокойная сила этой книги неподвластны словам, кроме тех, что выбраны самим Грином. Достаточно сказать, что это – история о чуде, которое два человека совершили друг для друга. А писатель – для всех нас…

Грин писал «о бурях, кораблях, любви, признанной и отвергнутой, о судьбе, тайных путях души и смысле случая». В чертах его героев – твердость и нежность, имена героинь – звучат как музыка. В своих книгах Грин создавал романтический мир человеческого счастья. «Алые паруса» – трепетная поэма о любви, книга по-гриновски «странная», написанная страстно и искренне, книга, в которой сказка об алых парусах становится былью, книга, «просвеченная насквозь, как утренним солнцем», любовью к жизни, к душевной юности и верой в то, что человек в порыве к счастью способен своими руками творить чудеса…

«Мне рассказали, что я очутился в Лиссе благодаря одному из тех резких заболеваний, какие наступают внезапно. Это произошло в пути. Я был снят с поезда при беспамятстве, высокой температуре и помещен в госпиталь.

Когда опасность прошла, доктор Филатр, дружески развлекавший меня все последнее время перед тем, как я покинул палату, позаботился приискать мне квартиру и даже нашел женщину для услуг. Я был очень признателен ему, тем более что окна этой квартиры выходили на море…»

Однажды на выставке Грина поразила гравюра английского художника. Она изображала дорогу, исчезающую за пустынным холмом, и называлась «Дорога никуда». Так возник замысел последнего и самого грустного романа писателя.

«За окнами караульного помещения бушевал резкий, порывистый ветер, потрясая крышу ветхого здания и нагоняя скучную, зевотную тоску. В самой караулке, у деревянного крашеного стола, кроме разводящего, сидели еще двое: рядовой Банников и ефрейтор Цапля. Разводящий, младший унтер-офицер, сумрачный, всегда печальный человек, лениво перелистывал устав строевой службы, время от времени кусая краюху ржаного хлеба, лежавшую на столе. Ему смертельно хотелось спать, но он пересиливал себя и притворялся погруженным в изучение воинской премудрости. К тому же минут через двадцать надо было вести смену. А кроме этого, он не решался вздремнуть из боязни караульного офицера, который каждую минуту мог заглянуть на пост и сделать ему, разводящему, строгий выговор, а то и посадить под арест…»

«Рано утром за сквозной решеткой ограды парка слышен был тихий разговор. Молодой человек, спавший в северной угловой комнате, проснулся в тот момент, когда короткий выразительный крик женщины заглушил чириканье птиц.

Проснувшийся некоторое время лежал в постели; услышав быстрые шаги под окном, он встал, откинул гардину и никого не заметил; все стихло; раннее холодное солнце падало в аллеи низким светом; длинные росистые тени пестрили веселый полусон парка; газоны дымились, тишина казалась дремотной и неспокойной…»

«– Эти ваши человеческие отношения, – сказал мне Аносов, – так сложны, мучительны и загадочны, что иногда является мысль: не одиночество ли – настоящее, пока доступное счастье.

Перед этим мы говорили о нашумевшем в то время деле Макарова, застрелившего из ревности свою жену. Осуждая Макарова, я высказал мнение, что человеческие отношения очень просты и тот, кто понял эту их ясность и простоту, никогда не будет насильником…»

Русский писатель Александр Грин силой своей фантазии создал прекрасные вымышленные миры, где живут красивые, сильные и благородные люди, где добро все-таки побеждает зло, где любовь ответственна и долговечна. Его роман «Алые паруса», ставший символом воплощенной мечты о счастье, дарит надежду на «обыкновенное чудо», которое все-таки случается в сплошной череде похожих друг на друга дней, составляющих тонкую нить нашей жизни.

В книгу вошли также романы «Блистающий мир», «Бегущая по волнам», «Золотая цепь» и рассказы.

«Я знаю, что такое отчаяние. Наследственность подготовила мне для него почву, люди разрыхлили и удобрили ее, а жизнь бросила смертельные семена, из коих годам к тридцати созрело черное душевное состояние, называемое отчаянием.

Мой дед, лишившись рассудка на восьмидесятом году жизни, поджег свои собственные дома и умер в пламени, спасая забытую в спальне трубку, единственную вещь, к которой он относился разумно. Мой отец сильно пил, последние его дни омрачились галлюцинациями и ужасными мозговыми болями. Мать, когда мне было семнадцать лет, ушла в монастырь; как говорили, ее религиозный экстаз сопровождался удивительными явлениями: ранами на руках и ногах. Я был единственным ребенком в семье; воспитание мое отличалось крайностями: меня или окружали самыми заботливыми попечениями, исполняя малейшие прихоти, или забывали о моем существовании настолько, что я должен был напоминать о себе во всех, требующих постороннего внимания, случаях…»

«Болезненное напряжение мысли, крайняя нервность, нестерпимая насыщенность остротой современных переживаний, бесчисленных в своем единстве, подобно куску горного льна, дающего миллионы нитей, держали меня, журналиста Галиена Марка, последние десять лет в тисках пытки сознания. Не было вещи и факта, о которых я думал бы непосредственно: все, что я видел, чувствовал или обсуждал, – состояло в тесной, кропотливой связи с бесчисленностью мировых явлений, брошенных сознанию по рельсам ассоциации. Короче говоря, я был непрерывно в состоянии мучительного философского размышления, что свойственно вообще людям нашего времени, в разной, конечно, лишь силе и степени…»

«Есть люди, напоминающие старомодную табакерку. Взяв в руки такую вещь, смотришь на нее с плодотворной задумчивостью. Она – целое поколение, и мы ей чужие. Табакерку помещают среди иных подходящих вещиц и показывают гостям, но редко случится, что ее собственник воспользуется ею как обиходным предметом. Почему? Столетия остановят его? Или формы иного времени, так обманчиво схожие – геометрически – с формами новыми, настолько различны по существу, что видеть их постоянно, постоянно входить с ними в прикосновение – значит незаметно жить прошлым?..»

Сборник известных романтических новелл А. Грина «о бурях, кораблях, любви, признанной и отвергнутой, о судьбе, о тайных путях души и смысле случая».

Грин в своей последней законченной книге занят не столько автобиографией, сколько анализом самого типа формирующейся творческой личности романтика. «Вся “Автобиографическая повесть” построена на контрасте между “идеальными”, романтическими представлениями о жизни и её суровыми реальными картинами, которые изображаются с натуралистической беспощадностью…»

«…Я не знаю более уродливого явления, как оценка по «видимости». К числу главных несовершенств мыслительного аппарата нашего принадлежит бессилие одолеть пределы внешности. Вопрос этот мог бы коснуться мельчайших подробностей бытия, но по необходимости мы ограничимся лишь несколькими примерами…»

Таинственные обстоятельства приводят Санди – главного героя спектакля «Золотая цепь» – в необыкновенный дом, где он оказывается в центре событий, о которых будет вспоминать всю жизнь: "… парни испортили мне кожу на правой руке, выколов татуировку в виде трех слов – «я все знаю». Они высмеяли меня за то, что я читал книги, много книг и мог ответить на вопросы, которые никогда не приходили им в голову.

Роман о любви, коварстве, ненависти и смерти. На что способна некрасивая женщина, которая смертельно завидует молодости, красоте и обаянию своей единственной младшей сестры?

«Моська зажмурил глаза и спустил курок. На мишени показался белый четырехугольник, и в то же мгновение он почувствовал сильный удар в шею…

Всякий раз, когда Моська выходил на плац, прикладывал по команде ружье к плечу, целился в мишень и, ожидая команды «пли», судорожно прижимал палец к спуску, на него нападал непобедимый страх. Моська – самый плохой солдат и стрелок роты – служил вот уже больше года, но ни свирепая дисциплина ***ского батальона, ни бесчисленные побои, наносимые ему всеми из начальства, ни «отеческие» увещевания – ничто не могло сделать из него солдата «как все»…»

«Мы шли по улице, веселые и беззаботные, хотя за нами след в след ступали две пары ног и так близко, что можно было слышать сдержанное дыхание и ровные, крадущиеся шаги. Не останавливаясь и не оглядываясь, мы шли квартал за кварталом, неторопливо переходя мостовые, рассеянно оглядывая витрины и беззаботно обмениваясь замечаниями. Ян, товарищ мой, приговоренный к смерти, сосредоточенно шагал, смотря прямо перед собой. Его смуглое, решительное лицо с острыми цыганскими скулами было невозмутимо, и только щеки слегка розовели от долгой ходьбы. И в такт нашим шагам, шагам мирных обывателей, делающих моцион, раздавалось упорное, ползущее шарканье. Гнев ядовитым приливом колыхался в моем сердце, и страшное, неудержимое желание щекотало мускулы, – желание обернуться и смачно, грузно влепить пощечину в потное, рысье лицо шпиона. Сдержанным, но свободным голосом я объяснял Яну преимущества бессарабских вин…»