Скачать книги издательства «Ад Маргинем Пресс»

Спиноза (как и Лейбниц с Ницше) был для Делёза важнейшим и его любимейшим автором. Наряду с двумя книгами Делёз посвятил Спинозе курс лекций, прочитанных в 1978–1981 годы (первая лекция была прочитана 24 января 1978 года, а остальные с ноября 1980 по март 1981 года). В этом курсе Делёз до крайности модернизирует Спинозу, выделяя нужные для себя места и опуская прочие. На протяжении всех лекций Делёз анализирует, на его взгляд, основные концепты Спинозы – аффекцию и аффект; тему свободы, и, вопреки расхожему мнению, что у Делёза эта тема отсутствует, – тему смерти.

Изабель Грав (род. 1962), интернационально признанный немецкий историк искусства и художественный критик, предлагает в своей самой известной на сегодняшний день книге всесторонний анализ трансформации искусства под влиянием экономики развитого капитализма.

В остроумно названном эссе «Девочка с пальчик» («Petite Poucette», 2012) философ бросает взгляд на поколение своих внуков – сегодняшних студентов, способных, ловко управляясь со смартфонами одним большим пальцем руки, беспрепятственно перемещаться если не в физических, то, во всяком случае, в ментальных времени и пространстве. Помимо метких наблюдений над столь необычными существами эта небольшая книга содержит непринужденный конспект основных направлений, избиравшихся мыслью Серра за минувшие полвека.

Зарождение и развитие капитализма сопровождалось как его циклическими кризисами, так и его возрождениями в новых обличьях. Однако в реалиях XXI века капиталистическая система, по мнению Пола Мейсона, более не способна адаптироваться к новым вызовам, что означает ее фактический крах. Раз так, то главный вопрос: каким может быть будущее, если капиталистические перспективы неутешительны? Есть ли шанс создать новую стабильную и социально ориентированную глобальную финансовую систему?

В своем исследовании Пол Мейсон в качестве альтернативы предлагает модель «посткапитализма», основы которой можно найти в современной экономической системе, и они даже сосуществуют с ней. Технологическая революция последних десятилетий создала для экономики условия, в которых информационные технологии, новые формы собственности и способы распределения труда, отдыха и зарплаты сталкиваются со старыми принципами функционирования производственных и рыночных отношений и частной собственности. Помимо этого, протестные движения начала XXI века показали, что сетевое поколение, имеющее доступ к бесчисленным информационным ресурсам, вырабатывает совершенно новые ценности, правила и нормы поведения. Это значит, что базовые основания для посткапитализма уже заложены в фундамент глобальной социально-экономической системы. Проанализировав причинно-следственные связи мирового экономического кризиса 2008 года, Пол Мейсон формулирует основные теоретические принципы и исследует возможные пути и формы перехода к посткапитализму.

Культурная буря охватила 60-е – поп-арт, сексуальная революция, психоделия, Боб Дилан, андеграундное кино, – и в центре всего этого Энди Уорхол. «ПОПизм» – это реконструированное десятилетие начиная с 1960 года, когда Уорхол только начал создавать свои полотна с банками супа Campbell’s и Мэрилин; ретроспективный взгляд на живопись, кино, моду, музыку, знаменитостей и отношения, определявшие атмосферу «Фабрики» – места, ставшего центром 60-х в Нью-Йорке, места, где всегда можно было найти всех: от Лу Рида с Тhe Velvet Underground и Нико до Эди Седжвик, Джерарда Маланги и Пола Моррисси. Неоднородный, смешной и откровенный «ПОПизм» – своеобразный итог десятилетия, изменившего мир.

Ханс Ульрих Обрист (род. 1968), один из наиболее влиятельных кураторов в современном арт-мире, прослеживает в серии очерков, балансирующих на грани между критическим эссе и мемуарным фрагментом, эволюцию своих взглядов и практики. Живые свидетельства общения автора с другими кураторами и художниками сочетаются в ней с проницательными размышлениями о судьбах современного искусства.

Вниманию читателей предлагается первый перевод на русский язык двух книг известного французского куратора и художественного критика Николя Буррио (род. 1965). «Реляционная эстетика» и «Постпродукция» составляют одну из наиболее убедительных попыток объединить общими понятиями и определениями многообразный спектр новаторских художественных практик 1990–2000-х годов.

«Кое-что из написанного» итальянского писателя и искусствоведа Эмануэле Треви (род. 1964) – роман о легендарном поэте, прозаике и режиссере Пьере Паоло Пазолини (1922–1975), литературное наследие которого – «не совсем текст, понимаемый как объект, который рано или поздно должен отделиться от своего автора. Это скорее тень, след, температурный график, подвешенный к спинке больничной койки. В графике не было бы смысла без того, кто мечется под простынями». Через прочтение «Нефти», неоконченного романа П. П. П., Треви пытается раскрыть тайну творчества и жизни художника, как одного из идеальных и последних представителей эпохи модерна.

«Изящное искусство создавать себе врагов» Джеймса Уистлера (1834–1903) представляет собой подборку из наиболее нелепых отзывов на творчество художника и его самых язвительных ответов на них. В основу книги лег протокол скандального дела «Уистлер против Рёскина», состоявшегося 15 ноября 1878 года и ставшего первым публичным обсуждением, пусть и в юридических терминах, вопроса о цене, символической и финансовой, искусства.

Уистлер блещет bon mots, остроумно полемизирует, отделывая каждую язвительную записку как самую трудную офсетную доску, создавая тем самым своего рода «офорты в прозе».

«Изящное искусство создавать себе врагов» – своеобразный манифест антивикторианского движения, первая в истории попытка художника защитить свое новаторское искусство от невежественной и пошлой критики, отстоять независимость в складывающемся на глазах новом мире искусств, основанном на продажах.

«Индустрия сознания» – два эссе Энценсбергера под одной обложкой, написанные во второй половине XX века, но не утратившие своей актуальной значимости и по сей день.

«С развитием электронных медиа индустрия сознания заняла лидирующую позицию в социально-экономическом развитии позднеиндустриальных обществ. Она проникает во все остальные секторы производства, перенимает все больше управленческих и контролирующих функций и задает стандарты господствующих технологий».

Меткие наблюдения автора относительно политических и культурных процессов в мире впервые издаются на русском языке.

«Ван Гог. Самоубитый обществом» предстает ярким примером сразу двух тенденций в словесности – прежде всего, чрезвычайно личных и лирических, далеких от рецензии размышлений поэтов об искусстве и, шире, взаимного проникновения, влияния и обогащения лирики и живописи. Вторая «страта» – это критика так называемой «карательной психиатрии» и, шире, рестриктивной роли общества как такового.

Этим вечером на пиру собрались самые блестящие афинские ораторы. Среди них – поэт Аристофан, врач Эриксимах, художник Федр и, безусловно, Сократ, насмешник и философ. Гости стараются дать ответ на вечный вопрос: что такое любовь?

Каковы пределы познания? Что я должен делать? На что надеяться? Строгий профессор Кант из Кенигсберга отвечает на эти и на другие вопросы. Правда, описываемый день выдался настолько безумным, что он даже забыл о своей прогулке.

Ханна Арендт мыслит не узко, а глобально. В ее театре подняться на сцену – значит задуматься, а задуматься – значит совершить поступок. Тем более что единственная мечта бюрократов – построить бумажный мир…

«Девочка с жёлтой мухой» – ещё более чудаковатый сборник стихотворений, чем все предыдущие, начиная с названия.

– Почему чудаковатый?

Я одинокий человек, несмотря на мою публичную политическую деятельность. Я, вероятно, самый одинокий человек в России. Когда ты одинок, ты непременно дичаешь и в результате говоришь и делаешь странные, эксцентричные вещи. Такими они предстают для не одичавших, уравновешенных жителей общества.

– Как я пишу стихи?

Я погружаю мою «удочку» как можно глубже, в самый глубокий слой, и выдёргиваю фразу или две.

А дальше, вокруг этой добычи из глубоких слоёв, наворачиваю разъяснения.

– Что есть «удочка»?

Это струя моего обострённого внимания, как «мышка» у компьютера, проникающая в глубокие мутные массы, где ещё нет слов, там в основном такой бульон лежит, тёмное озеро, но кое-какие словесные сгустки уже появились, плавают загадочные.

Вот оттуда выуживаю.

Слоёв же по меньшей мере три, и самый глубокий – самый серьёзный. Там одни тайны и загадки.

Оттуда вытаскивали Хлебников и Николай Гумилёв.

Э. Л.

Основной темой этой книги является перекрытие эстетического поля политэкономическим – феномен, который, с точки зрения Тьерри де Дюва, заслуживает рассмотрения в качестве определяющего для искусства модерна. Де Дюв выбирает четырех художников (Йозефа Бойса, Энди Уорхола, Ива Кляйна и Марселя Дюшана) и предлагает отобразить художественные взгляды каждого из них на карте политической экономии Карла Маркса. Так, Бойс становится «последним пролетарием», вообразившим новую экономическую систему, в которой не деньги, а креативность является настоящим капиталом, Уорхол – «идеальной машиной» массового производства искусства, Кляйн – «мертвым продавцом» нематериального, а Дюшан – «фенансистом» современной жизни, который знает секреты художественной меновой стоимости.

В настоящей книге собрано более тридцати интервью Энди Уорхола (1928–1987), разделенных по трем периодам: 60-е, 70-е, 80-е. Изобретательность Уорхола в интервью обычно оставалась в рамках формата «вопрос-ответ», но намекала, что это лишь формат, и давала интервьюеру право его разрушить. Своими вроде бы банальными ответами художник создавал простор для творческих способностей интервьюера, поощряя их еще больше, когда менялся с интервьюером местами или как-то иначе размывал роли интервьюера и интервьюируемого. Можно ли считать эти интервью искусством? Если рассмотреть их в широком контексте, на фоне всего корпуса творчества Энди Уорхола во всех техниках и видах искусства, то, по мнению составителей этого сборника, придется ответить: «Можно».

Написанная еще в конце XIX века, книга «Наука приготовления и искусство поглощения пищи» представляет собой литературный памятник и практическое пособие одновременно. В ней собраны рецепты 790 блюд настоящей Итальянской кухни (паста, пицца, равиоли, ньокки, ризотто, бискотти и многое другое), дополненные историями о вкусовых предпочтениях и о традициях приготовления в различных областях Италии, анекдотами. И хотя некоторые блюда сегодня могут показаться диковинными, читатель получит не только эстетическое удовольствие от прочтения книги, но и сможет приготовить блюда по рецептам, которым итальянские хозяйки доверяют уже более ста лет.

Впервые опубликованная спустя пятьдесят лет после смерти Фернандо Пессоа (1888–1935), великого португальского поэта начала ХХ столетия, «Книга непокоя» является уникальным сборником афористичных высказываний, составляющих автобиографию Бернарду Суареша, помощника бухгалтера в городе Лиссабоне, одной из альтернативных личностей поэта. Эта «автобиография без фактов» – проза поэта или поэзия в прозе, глубоко лиричные размышления философа, вербальная живопись художника, видящего через прозрачную для него поверхность саму суть вещей. «Книга непокоя» призвана, загипнотизировав читателя, ввести его в самое сердце того самого «непокоя», той самой жажды-тоски, которыми переполнены все произведения Пессоа.

Джон Кейдж (1912–1992) в своей жизни перепробовал много разных ролей: композитор, писатель, популяризатор искусства авангарда, обозреватель общественной жизни, повар-гурман, специалист по грибам. Помимо огромного количества музыкальных сочинений он создал множество оригинальных работ в области визуального искусства и литературы, по большей части с помощью случайных действий. Парадоксально, но каждая его работа обладала неподражаемым характером и безошибочно выдавала своего создателя. Его инновационные пьесы, такие как 4′33″ и Sonatas and Interludes for Prepared Piano, не только помогли Кейджу занять место лидера послевоенного авангардистского движения, но и консолидировали бесконечные противоречивые дискуссии вокруг его творчества. Тщательно разбирая биографию Кейджа, Роб Хаскинс объясняет идеи, которые стояли за принципами работы композитора, в том числе принципы дзен-буддизма, воплощенные в его творчестве,– любовь без привязанности, способность и чувствовать, и отказываться от эмоций – которые остаются актуальными и сегодня.

Сергей Михайлович Эйзенштейн (1898–1948) считается одним из величайших режиссеров мирового кино за все время его существования. Кроме того, за последние десятилетия его фигура приобрела дополнительные измерения: появляются все новые и новые материалы, в которых Эйзенштейн предстает как историк и теоретик кино, искусствовед, философ, педагог, художник. Работа британского исследователя Майка О’Махоуни представляет собой краткое введение в биографию этого Леонардо советской эпохи. Автор прежде всего сосредоточивает внимание на киноработах режиссера, на процессе их создания и на их восприятии современниками, а также на политическом, социальном и культурном контексте первой половины XX века, без которого невозможно составить полноценное представление о творчестве и судьбе Эйзенштейна.

Карстен Шуберт (род. 1961), арт-дилер, издатель и писатель, прослеживает эволюцию западного музея, его концепции и рецепции со времен появления первых публичных художественных собраний в конце XVIII века и до недавнего открытия Галереи Тейт Модерн в Лондоне. Среди поднимаемых в книге тем – взаимодействие музея с общекультурной, политической, экономической областями жизни общества, а также статус и функции куратора, менявшиеся на протяжении рассматриваемого периода.

В книге собраны статьи Бориса Гройса о творчестве Ильи Кабакова, написанные в период с 1980 по 2008 год. За это время Кабаков перешел от альбомов и других ранних концептуалистских работ к созданию тотальных инсталляций и далее – к новой интерпретации мировой истории живописи. В своих статьях Гройс описывает и анализирует эволюцию творчества художника на всех ее предыдущих этапах. Тем самым его эссе создают портрет одного из самых влиятельных художников в мировом искусстве последних десятилетий.

«Кино – это усовершенствованная фотография. Усовершенствование заключается в том, что при помощи киноаппарата можно снимать предметы не только в неподвижном состоянии, но и в движущемся. Этим техническим усовершенствованием и определяются все дальнейшие возможности кинематографии.

Если бы в нашей культуре действовали бы только силы, заинтересованные в техническом усовершенствовании наших орудий производства, то кинематография и развивалась бы по пути все дальнейшего развития этой возможности, возможности снимать движущиеся предметы. Но так как помимо прогрессивных сил, заинтересованных в обогащении наших культурных возможностей в жизни, действуют еще силы совершенно иного порядка – политические, коммерческие и другие, то ход кинематографии значительно отклонился от своего естественного пути…»